— А если молча?
При всей простоте сказанного Палмером мысль проникала в разум лейтенант-губернатора медленно. Медленно, зато настойчиво и где-то даже уверенно. Молчание порой действительно золото. Золотом же и оборачивается, если молчать правильно. Далеко не все в Британии приняли новые веяния, заключавшиеся в отмене работорговли, которая и произошла то всего тридцать с небольшим лет назад. И даже немалая часть тех, кто одобрял саму отмену рабства как пережитка прошлого, не собирались предоставлять бывшим рабам и вообще чужакам иных рас какие-либо права, считая это опасным и разрушительным. Что было особенно интересным и потенциально важным для только-только зарождающегося в голове Генри Бульвера плана — именно война между США и Конфедерацией придала оплоту именно того, старого консерватизма новые силы и подарила весомые доводы, которыми его представители могли защищать свои убеждения. Ситуация с неграми до начала гражданской войны в Америке. Случившееся во время войны, особенно выходки аболиционистов и буйство вооружённых негров из так называемых «свободных полков», которые в глазах немалой части европейцев дискредитировали саму идею о каком-либо вооружении туземцев и тем более использования их в качестве вспомогательных войск. А ещё было Гаити, то есть как показательное уничтожение этого как бы государства, так и последовавший за этим публичный процесс, устроенный в одном из городов уже не Конфедерации, но Американской империи. Настолько мерзкие, но в то же время наглядные и запоминающиеся факты из далёкого и не очень прошлого того места, где негры взяли власть в свои руки… Даже самые либеральные из либеральных газет предпочитали стыдливо отмалчиваться и вообще не поднимать тему Гаити и особенно международного трибунала.
Оплеуха — весомая и унизительная. Именно этим стал трибунал. А ещё отрезвляющим лекарством для кое-кого из прогрессивной молодёжи, которые до того момента витали в каких-то невнятных эмпиреях, принимая за реальность свои обманчивые сны.
И теперь — довольно неожиданное, но несущее в себе здравый смысл и немалые выгоды предложение Палмера. Призадумавшись, Генри Бульвер начинал уже планировать, что и как лучше сделать для реализации идеи. Равно как и ту помощь со стороны, которую мог получить без опаски за своё нынешнее положение. И в этом ему мог и даже должен был помочь губернатор Капской колонии сэр Генри Баркли. Друзьями они не были, но вот временными вынужденными союзниками стать были обречены. По какой причине? Положение самого Баркли было отнюдь не таким безоблачным, каким бы тот желал. Очень не безоблачным с учётом резких изменений, которые из Лондона до последнего времени не то не видели, не то просто закрывали глаза, опасаясь замечать.
Зато он, главный человек в Натале, успел заметить может и не раньше других, но вовремя принял меры… те, что были в его силах. У Американской империи возник интерес к бурским республикам? Значит, необходимо постараться помешать этому интересу, но не просто так, а с возможностью усилить значимость Наталя и его лейтенант-губернатора. Не получилось наскоком, чёрными руками зулусов и гриква, причинить вред посланцам из Ричмонда? Перенаправить усилия на разжигание противостояния между бурами и дикарями, рассчитывая, что обе стороны будут таскать каштаны из огня для третьего лица… для него.
Ему это удалось. Не всё получилось идеально, буры, поддержанные из-за океана, оказались куда сильнее, а зулусы с гриква, соответственно, гораздо слабее и бестолковее ожидаемого. Ну так и что с того? В план с самого начала была заложена большая гибкость. Как раз по тем особенностям, коими отличались затеи чёртовых американцев из их конфедерации-империи. Ведь учиться у врагов — это нужно, это правильно. Если конечно, эти самые враги достаточно умны и прозорливы. А в этом дикси из Ричмонда и прочих городов сложно было отказать. Но пока…
— Сэр, — привлёк внимание Бульвера подошедший к нему и Палмеру лейтенант Винстольм. — Губернатор Капской колонии сэр Генри Баркли просит вас о встрече.
— Хорошо, Роберт. Скоро отправимся обратно.
Глава Наталя с трудом мог удержаться от улыбки. Слова, они очень многое значили в Британии. Если уж губернатор куда более большой, важной для Лондона колонии не просто прибыл в гости к нему, но ещё и не требует, а просит о встрече — это не просто так. Письмо сэру Баркли оказалось правильным, нашедшим отклик в его душе. Точнее, вызвавшим серьёзные опасения, что при стремительно меняющейся геополитической обстановке в одной вполне конкретной колонии фамилия губернатора может и поменяться. Быстро. Теперь осталось убедиться, что прибывший в Дурбан гость и впрямь готов к правильному разговору. С ним… ну и его столь полезной тенью, Лайонелом Палмером, без которого Генри Эрнест Гаскойн Бульвер уже не хотел обходиться. Слишком много пользы было от этого мрачного, жестокого, язвительного, но порой незаменимого помощника.