Позади всех, в окружении десятка рыцарей, закованных в черные глухие доспехи, ехал мой сводный брат. Блоджетт разыскал несколько его юношеских портретов в Варлойне, так что все мои приближенные имели представление о внешности Варвеста. Он, конечно, изменился с годами, но я, все же, его узнал. Хрупкое тело на стройном коне, болезненно бледный, одним словом — тощая моль, вот таков был принц Варвест. Заостренное лицо с глубокими носогубными складками, странный блеклый, но исполненный отвращение ко всему мирскому взгляд. Голубой жюстокор, который делает худые плечи еще уже, и, кажется, сообщает телу особую, туберкулезную худобу.
Сюрприз. За двадцать лет отсутствия на родине, Варвест успел растерять свою шевелюру, с которой красовался на картинах. Он был полностью лыс. Лысый и страшный, и совершенно не удивляющийся ничему… не удивляющийся, как будто он уже давно сроднился с этой бесчеловечностью, что творили сектанты.
О мой бог!
Внезапное озарение заставило пошатнуться. Я едва не упал, и упал бы, если бы Шутейник не поддержал, не подпер своим телом. Все что известно о прозреце, это то, что голова у него гладкая, как грибная шляпка, и что он имеет двойников… Таленк как раз и обладал такой подходящей головой. А теперь оказалось, что и Варвест… А что, если мой сводный брат давно уже обретается в Санкструме, а что если именно он — и есть прозрец? Таленк вполне мог быть одним из двойников прозреца, который окучивал свой участок влияния, именно с ним я, скорее всего, и встречался, но основным прозрецом, главным, был Варвест. Человек, несомненно, маниакального склада. Придумал секту, завлек туда массу людей, чтобы сильнейшим образом дестабилизировать ситуацию в Санкструме, чтобы максимально ослабить его перед попыткой взять власть в свои руки… Ревинзер умолчал об Варвесте даже на смертном одре, он солгал мне, скорее всего — солгал, и кто бы мог подумать такое о дряхлом старикашке… Не сам ли Варвест стоял тогда за портьерой в шатре Таренкса Аджи? Не он ли приказал меня умертвить?
Но Ревинзер лгал. Определенно лгал. Значит, и все остальное может быть… ловушкой?
Когда Варвест проезжал мимо, я склонил голову, но он все равно скользнул по моему лицу взглядом, я успел разглядеть вблизи мрачный и тусклый маниакальный огонь. Узнает? Нет, не узнал, проехал мимо.
Боги, Ревинзер определенно лгал. Так что же, сворачивать операцию вот прямо сейчас? Пятиться по-рачьи, когда мы в двух шагах от победы?
Принимай решение, император.
Кавалькада достигла подножия Кургана, где у дороги, ведущей к Храму, стояли два огромных и гнусных на вид человека с алебардами, чьи головы казались крохотными по сравнению с массивными телами. Уродство какое-то редкостное… Рядом с ними неподвижно застыл живой бурдюк с салом — тот самый Палач. О них, о трех этих существах, давно потерявших свои людские души, рассказывал Бришер… Палач выглядел самым гнусным из трех. Нос его напоминал хобот, какое-то редкое телесное уродство, свисал до самой верхней губы, вздернутой и толстой, обнажавшей два передних верхних зуба, похожих на крысиные клыки. Уши обрублены, лишь темнеют округлые дыры… Голова, похожая на самовар, выбрита, лицо забелено, глаза зачернены. Шеи нет. Голова сразу вырастает из массивных плеч. Одет в какие-то жуткие черные отрепья, словно одолжил у смерти черный саван, но смог натянуть, лишь распоров там и тут, так, что саван превратился в обрывки, кое-как прихваченные толстыми просмоленными нитями. На груди круглый щит, утыканный пиками. Ноги босые, с огромными ступнями. Меч — тяжелый, выгнутый, кажется, специально для него откованный, ибо обычному человеку такой просто не поднять, даже для Бришера он явно тяжел…
Решение, император, твое решение!
Вместе с Варвестом падет на Санкструм Тьма, та самая, что сковала в свое время Европу… Сейчас же просто сумерки, которые нужно рассеять, чтобы темнота не пала.
Я должен рискнуть.
Кавалькада начала подниматься по ступенчатой, выложенной камнями дороге. С мерзким скрипом распахнулись наверху ворота, ведущие в поганый Храм… Затеплились огни в его окнах. Варвест и прозрец въезжали в подготовленную мной ловушку. Или нет, Варвест-прозрец и двойник прозреца въехали в Храм.
Один за другим конники въезжали в распахнутые ворота. Всего их было чуть более сотни. Немалый отряд, но не такой уж и великий, против двухсот опытных бойцов…
Что Варвест сделает с черными дэйрдринами после коронации? Ведь такую массу активных фанатиков нет смысла держать постоянно под рукой. Их уничтожат? Перевешают? Устроят ночь длинных ножей? Или используют как таран при атаке на Варлойн и Норатор? В любом случае эти существа — расходный материал, которым пожертвуют.