— Мы их сдерживаем! — заухал Сумрак. Вместе с двумя братьями они воздушным клином прорезали ветер, обрушиваясь на всех сов, сумевших улизнуть от углей и медвежьих лап. Братья без устали преследовали таких счастливчиков.
— Эй, Тарн, дурак безголовый! — проорал Тавис, обращаясь к пещерной сове, возглавлявшей целую эскадрилью, прорывавшуюся к Корину. Трое братьев сражались вместе так легко и слаженно, словно делали это всю жизнь.
С этой песней братья-неясыти втроем бросились в погоню за Тарном и его эскадрильей.
Тем временем Сорен, Руби и другие бойцы Жар-дружины, вооруженные горящими ветками, наступали на самое крупное подразделение Чистых, пытавшееся прорваться с востока. Однако на этом участке Ночным стражам не удалось добиться большого успеха. Почти половина вражеских сил смогла прорваться сквозь выставленный заслон, но когда занимающийся рассвет разлил холодное розовое сияние над свирепой яростью битвы, откуда-то издалека послышался нарастающий рев. Это мчались истребители Стрикс Струмы под командованием Отулиссы, которая, как и ее бывшая наставница и командир, летела с подветренной стороны. Истребители только что разогнали отряд врагов, ворвавшийся на склад оружия. Старая пестрая неясыть Квентин, главный квартирмейстер Великого Древа, пытался остановить врагов, но был тяжело ранен. Сорен краем глаза видел все это и слышал, как Отулисса пронзительно скомандовала:
— Немедленно прислать вакуумный транспортер в оружейную!
Через несколько мгновений полдюжины небесных врачей под руководством Клива были уже на месте.
Корин вихрем ворвался в оружейную.
— Держись, держись, старина! — прокричал он, склоняясь над Квентином, распростертым на полу пещеры. Один из волков вылизывал его рану, зиявшую над левым крылом.
— Корин… — прохрипел старик.
— Не надо разговаривать, Квен. Побереги силы.
— Нет, Корин… Выслушай меня. Приближается рассвет… У меня есть одна мысль. Ледяные щиты. Те, что из облачного льда, ты знаешь…
Облачным совы называли непрозрачный лед, мутный из-за множества замерзших пузырьков воздуха.
— Помолчи, Квен!
— Ничего, Корин. Я не так уж тяжело ранен. Все не так страшно, как кажется. Ты должен меня выслушать! — Яростный огонь вспыхнул в желтых глазах старика. — Облачный лед. Я много экспериментировал с ним… И когда вот этот волк начал вылизывать мою рану, мне вдруг пришло в голову… Кстати, как его зовут?
— Как тебя зовут? — спросил Корин, поворачивая голову к серому волку с черными пятнами на шкуре.
— Пестряк, ваше величество.
Левая передняя лапа у Пестряка была страшно изуродована. Если бы уголь Хуула остался в вулкане, этот волк, несомненно, стал бы глодателем из священной Стражи. При взгляде на этого волка Корин вновь почувствовал дрожь в желудке. Уголь Хуула хранился здесь же, в оружейной, в одном из закрытых ящиков, сложенных в задней части пещеры. Эти ящики можно было открыть только по личному распоряжению Корина и только в том случае, если на поджигательных пунктах кончатся свежие угли. Корин знал, что в разгар сражения будет проще всего вернуть уголь в жерло вулкана, но до этого он должен был сделать еще кое-что. Про себя Корин называл это операцией «Смертельная приманка». Он собирался заманить Ниру и Стригу в совершенно безвыходное положение. Туда, откуда им уже не будет спасения. Если уголь сможет стать орудием, которое приведет этих сов к гибели, то тем самым он искупит все принесенные на землю горести.
Корин вновь сосредоточился на Квентине.
— Его зовут Пестряк. Что ты хотел передать ему, Квен?
— Пестряк, дружок… — тихо прошептал Квентин. — У тебя есть братья? Или сестры?
— Да. Но они не очень-то со мной знаются.
— Но почему? — спросил Квентин. Корин едва сдержался, чтобы не заорать на старика. Он знал, что Квентин не должен тратить силы понапрасну. Он видел, что старый квартирмейстер слабеет на глазах.