Чувство товарищества младшие офицеры проявляли и тогда, когда речь шла об иных специфических видах положенного военного довольствия, в частности, такого, как выдаваемый перед наступлением, рейдом в тыл противника, глубоким разведпоиском неприкосновенный запас продовольствия, так называемый НЗ, который полагалось не трогать до особого распоряжения. Однако на практике до такого распоряжения НЗ не «доживал», поскольку с ним фронтовики обычно расправлялись сообразно немудреной логике, практический образец которой представлен в замечательной книге писателя-фронтовика, дважды горевшего в самоходке Виктора Курочкина «На войне как на войне».
«По уставу не положено, — сказал Саня.
Бянкин вынул из кармана нож:
— Лейтенант, неравно убьют, так зачем же добру пропадать?
— А если не убьют, то на тетушкином аттестате проживем, — заявил Щербак.
Саня помолчал, вздохнул и махнул рукой. Возражал он не потому, что был такой уж дотошный хранитель уставных норм, а просто потому, что был командир. И если бы заряжающий с наводчиком не проявили инициативы насчет тушенки, он проявил бы ее сам».
Кстати сказать, в качестве НЗ в тот раз экипаж самоходного орудия под командованием младшего лейтенанта Малешкина, состоявший из четырех человек, получил четыре куска сала, четыре банки свиной тушенки и сухари. По фронтовым меркам довольно неплохо.
Но самым «крутым» из разнообразных НЗ и «сухпаев» был, пожалуй, предусмотренный пунктом 9 все того же Приказа наркомата обороны № 312 от 12 сентября 1941 года на случай аварий и вынужденных посадок самолетов, «пищевой запас», в котором на одного человека полагалось:
— молока сгущенного 3 банки
— консервов мясных 3 банки
— галет «крекер» 800 граммов
— шоколада 300 граммов
— сахара 400 граммов или вместо шоколада печенья 800 граммов.
Не проводя никаких аналогий, хочется все-таки сказать, что шоколад, «крекеры» и сгущенное молоко пехотный рядовой Ваня имел возможность получить только одним способом, захватив в качестве трофеев продзапасы германского вермахта. Или, что менее вероятно, в госпитале.
Впрочем, бывали и редкие исключения из этого правила. В книге «Наедине с прошлым» фронтовой журналист Борис Бялик вспоминает, как в феврале 1942 года на Северо-Западном фронте во время подготовки парашютного десанта на Порхов его участникам перед операцией выдали в качестве доппайка шоколад, но не простой, «а с примесью сухого спирта: по своему действию плитка равнялась дневной норме доппайка».
«Я говорил, — вспоминает Бялик, — хочу сохранить штуки две до мирного времени. Буду сидеть в театре, покусывая шоколад, и все мне будет нравится.
Но мы не сохранили ни одной плитки даже до начала операции».
Александр Пыльцын пишет, что перед рейдом в тыл врага в феврале 1944 года личному составу офицерского штрафбата был выдан сухой «далеко не богатырский паек (консервы, сухари и сахар)». Позже, в Белоруссии, накануне подобной операции штрафников снабдили немного получше. «Наборы сухих продовольственных пайков мало чем отличались от тех, что выдавали нам в феврале. Разве что теперь туда входили небольшие консервные баночки с американским, непривычно остро пахнущим сыром да соленое, немного пожелтевшее, но не потерявшее своей прелести украинское сало.
Все это было выдано нам из расчета на 3–5 суток активных боевых действий. Правда, предусматривалось хотя бы раз в сутки горячее питание из наших походных кухонь, если только будет позволять боевая обстановка».
Праздники солдатского живота
Надо сказать, что когда обстановка позволяла и обстоятельства благоприятствовали, офицеры и солдаты старались хотя бы изредка устраивать себе небольшие праздники. Дабы (пусть и иллюзорно) почувствовать «вкус» мирной жизни, ослабить ненадолго давящий на каждого «столб» фронтовой атмосферы. Наступала минута затишья, удавалось разжиться продуктами и лишней «наркомовской соткой», и сразу же становилось понятно, что такого стечения обстоятельств упускать нельзя. Еще раз судьба может его и не предоставить.