Лечебными учреждениями: а) лиц офицерского состава — в поступивших с ними гимнастерке, брюках, нательном белье, а также в госпитальных носках, туфлях и простыне, которая находилась в пользовании умершего. В том случае, если всех перечисленных предметов при умершем не окажется, недостающие предметы выдаются из фонда госпиталя; б) лиц сержантского и рядового состав — в поступивших с ними гимнастерке, брюках, нательном белье, а также в носках и госпитальных туфлях.
114 Порядок отдания воинских почестей при погребении в полосе военных действий офицерского, сержантского и рядового состава (кроме лиц, указанных в ст. 112) устанавливается командиром полка и начальниками санитарных учреждений, применительно к разделу X Устава гарнизонной службы Красной армии, с учетом условий оперативно-тактической обстановки. Порядок отдания воинских почестей при погребении командиров частей, соединений, генералов и полковников устанавливается распоряжением командиров соединений, военных советов армий, фронтов. Умершим от ран и болезней в тыловых санитарных учреждениях и госпиталях воинские почести отдаются при погребении по всем правилам раздела X гарнизонной службы Красной армии.
115 Личные вещи, ордена, медали, деньги и другие ценности, а также документы погибших в боях, находящиеся при них, собираются начальниками команд погребения и сдаются в штаб полка, одновременно со списком погребенных.
116 Собственные вещи погибших в боях, умерших от ран и болезней полученных на фронтах, а также пропавших на фронте без вести военнослужащих высылаются их родственникам согласно «Инструкции по сбору, отправке, учету и хранению собственных вещей погибших на фронте военнослужащих», утвержденной начальником тыла Красной армии.
Если погибший был награжден орденами Отечественной войны 1 или 2 степени, партизанской медалью или медалью за оборону Ленинграда, Одессы, Севастополя, Сталинграда, то эти ордена и медали с документами на них высылаются семье погибшего. Остальные ордена и медали высылаются в отдел по учету и регистрации награжденных при секретариате Президиума Верховного Совета СССР (Москва)».
Разумеется, что в широкомасштабной маневренной войне выполнять все это далеко не всегда предоставлялось возможным как до февраля 1944 года, так порой и позже.
Вот лишь несколько воспоминаний бывших фронтовиков о том, как они прощались со своими боевыми товарищами.
Ольга Корж, санинструктор кавалерийского эскадрона:
«Молодой такой, интересный парень. И лежит убитый. Я представляла, что всех погибших хоронят с воинскими почестями, а его берут и тащат к орешнику. Вырыли могилу. Без гроба, без ничего зарывают в землю, прямо так и засыпали. Солнце ярко светило, и на него тоже. Теплый летний день. Не было ни плащ-палатки, ничего, его положили в гимнастерке, галифе, как он был, и все это еще новое, он, видно, недавно прибыл. Так положили и зарыли. Ямка была неглубокая, только чтобы он лег. И рана небольшая, она смертельная — в висок, но крови мало, и человек лежит, как живой, только очень бледный. За обстрелом началась бомбежка. Разбомбили это место. Не знаю, что там осталось.
А как в окружении людей хоронили? Тут же, рядом, возле окопчика, где мы сами сидим, зарыли — и все. Бугорок только оставался. Его, конечно, если следом немцы идут или танки, тут же затопчут. Обыкновенная земля оставалась, никакого следа. Часто хоронили в лесу под деревьями. Под дубами, под березами»
Ион Диген, танкист:
«Ко всему привыкаешь. И даже когда приходилось выгребать из сгоревших машин куски обуглившихся тел своих товарищей, обходилось без истерик. Просто каждый думал об одном: «А ведь и я сегодня мог быть на их месте». После такого очередного захоронения, находясь под впечатлением страшной увиденной мною картины, я написал стихотворение «Зияет в толстой лобовой броне». Из него вы почувствуете, какие эмоции я испытал в те минуты. Или вот эти строки вам многое позволят понять:
На фронте не сойдешь с ума едва ли, Не научившись сразу забывать. Мы из подбитых танков выгребали Все, что в могилу можно закопать».Нина Вишневская, санинструктор: «Мы несли ее вчетвером на плащ-палатке, она такая тяжелая сделалась. У нас в том бою много людей погибло. Вырыли большую братскую могилу. Положили всех, положили каждого без гроба, как всегда, а Любу сверху. До меня никак не доходило, что ее уже нет, и я ее больше не увижу. Думаю: хоть что-нибудь возьму у нее на память. А у нее на руке было колечко, какое оно, золотое или простое, — не знаю. Я его взяла. Хотя ребята меня останавливали: не смей, мол, брать, плохая примета. И вот когда уже прощаться, каждый по обычаю бросает горсть земли, я тоже бросила, и это колечко у меня слетело туда же, в могилу к Любе. И я тогда вспомнила, что она очень любила это колечко. У них в семье отец всю войну прошел, живой вернулся. И брат с войны пришел. Мужчины вернулись. А Люба погибла.