Совсем рядом, в двадцати шагах от нас, могильщики копают новые ямы. Собачья работа — долбить промерзшую землю на два метра в глубину. Они плюют на руки, и вот уже десять могил готовы, надо поторапливаться. Скоро появится новая повозка с мертвецами, а куда их девать? Надо иметь могилы про запас, и так не успеваем, вот уже пятьдесят трупов лежат непогребенными.
Когда священник не замечает, в одну могилу кладут по парочке, а то и больше мертвецов. Лучше выкопать одну могилу поглубже, чем еще несколько. Экономия труда. А на березовом кресте над могилой напишем: «Здесь покоится Фриц Мюллер». Те, кто под ним лежит, все равно жаловаться не станут. А родные из Берлина так и так на могилку не придут. Берись за дело! И в следующую ямку троечку. Патер не заметит. Он видит только, что все, как надо, в струнку: ряды могил и ряды березовых крестов. Он берет молитвенник в руки, опускает очи долу и молится, потом вздымает глаза к небу и говорит о геройской смерти. Произносит здравицу в честь Германии».
Самоходчик Электрон Приклонский вспоминает, что уже летом 1943 года во время наступления нашей армии он и его товарищи у шоссе Белгород-Харьков видели такую картину — большое немецкое кладбище со свежезасыпанными длинными могилами. Могилы были обозначены березовыми кольями (по числу убитых), выстроившимися в строгие шеренги.
«Колья в каждой шеренге соединены между собой общей жердью — перекладиной, образуя множество прямых католических крестов.
Старые фронтовики говорят, что это усовершенствование изобрели практичные немцы из похоронных команд, чтобы облегчить свой нелегкий труд по изготовлению огромного количества крестов, на которые здесь, на Восточном фронте, спрос в последнее время особенно велик и неизменно продолжает расти. Что ж, ради такого дела мы готовы пожертвовать энным количеством наших березовых рощ. Не обеднеем: берез и осин у нас много».
Судить не вправе
2 апреля 1942 года в свет вышла инструкция службы тыла Красной армии, в которой предусматривалась ликвидация вражеских кладбищ в освобожденных РККА населенных пунктах. Однако во многих селах и городах жители делали это сами без посторонней помощи и не дожидаясь никаких инструкций.
Юрий Стрехнин пишет в своих воспоминаниях, как в 43-м в одном из освобожденных от нацистов курских сел они увидели капитально устроенное немецкое кладбище: две пересекающиеся аллеи, образующие крест, в конце одной из аллей в голове креста — высоченная бетонная стела, на ней крупными буквами выбита надпись: «Они пали за отечество, народ и фюрера».
«Жители рассказали нашим бойцам, что на это кладбище приезжали немки, чьи мужья похоронены здесь. Теперь больше никогда не приедут. От жителей мы узнали, что как только село было освобождено, они выкорчевали все кресты, а могилы сровняли с землей. Вот только бетонную глыбу не смогли убрать, пока что стоит, мозолит глаза, но ее непременно уберут, чтобы и памяти никакой о захватчиках не осталось».
Порой отступающие немецкие войска сами снимали кресты на кладбищах своих камерадов, как произошло это, например, на кладбище 132-й пехотной дивизии вермахта в деревне Сологубовке (Ленинградский фронт), в которой служил Готтлиб Бидерман.
«Это кладбище служило для дивизии местом погребения в течение двух сражений на Ладожском озере, а рядом с ним располагался дивизионный медпункт. На кладбище в тени хорошо сохранившейся греческой ортодоксальной церкви был воздвигнут большой березовый крест, — пишет он в своей книге «В смертельном бою». — Несколько месяцев спустя германская армия покинула этот район, и на солдатских могилах не было оставлено ни одного креста. Часто, чтобы не снабжать советскую разведку информацией в отношении воинских соединений, воевавших в этих краях, а также чтобы скрыть от врага имена и количество павших воинов, с военных кладбищ при отходе удалялись любые признаки захоронений и метки.
После войны советское правительство приложило дополнительные усилия, чтобы уничтожить всякие оставшиеся отметки или монументы, которые захватчики могли воздвигнуть в честь своих погибших, — сетует бывший фашистский офицер. — Сейчас те, кто пал на обширных просторах на Востоке, лежат в безымянных могилах».
Сокрушается о судьбе могил пытавшихся поработить Россию людей и автор книги «Генералы третьего рейха» (созданной при вспомогательной роли Джина Мюллера), наш союзник в той войне, известный американский историк Сэмюэл У. Митчем.