Уже 12 октября Рузвельт сообщает Сталину о предоставлении Советскому Союзу для использования на Тихом океане 20 торговых судов, а 16 октября 1942 года (в дни ожесточенных боев в Сталинграде. — Авт.) глава советского правительства получает следующее послание:
Ф. Рузвельт И. Сталину
«В ответ на Вашу просьбу я рад сообщить Вам, что предметы, о которых идет речь, могут быть выделены для поставок, как указано ниже:
Пшеница 2 миллиона коротких тонн[1] в течение оставшегося периода протокольного года приблизительно равными частями ежемесячно.
Грузовики 8000-10 000 в месяц
Взрывчатые вещества 4000 коротких тонн
в ноябре и по 5000 тонн в последующие месяцы.
Мясо 15 000 тонн в месяц.
Консервированное мясо 10 000 тонн в месяц.
Свиное сало 12 000 тонн в месяц.
Мыльная основа 5000 тонн в месяц.
Растительное масло 10 000 тонн в месяц.
В ближайшее время я сообщу Вам о поставках алюминия, которые я еще изучаю.
Я отдал распоряжение не щадить никаких усилий в целях полного обеспечения наших маршрутов судами и грузами и в соответствии с Вашими пожеланиями соблюдать приоритет по обязательствам, которые мы дали Вам».
Всего по ленд-лизу в военное время в СССР было поставлено 5 млн тонн продовольствия.
Был у нас в то трудное время и еще один союзник-помощник. Пусть и далеко не такой мощный, как Североамериканские Соединенные Штаты, но на добро памятливый и бескорыстный. К апрелю 1943 года из небогатой Монголии было направлено в СССР восемь эшелонов с продуктами и обмундированием. В начале победного 45 года пришел состоящий из 128 вагонов эшелон с подарками. Кроме того, монгольское правительство закупило и переправило в Советский Союз 500 тысяч лошадей, о которых фронтовики и после войны вспоминали добрым словом.
* * *Но бывали моменты, когда и «специфическое варево» казалось солдату манной небесной, и тогда главным героем на фронтовой «сцене» становился тот самый «бабкин аттестат».
Летом 1942 года, когда бои под Старой Руссой приняли затяжной позиционный характер, с продовольствием у бойцов 44-й стрелковой бригады было более чем плоховато. И когда его доставка совсем осложнилась, лучший разведчик бригады Павел Некрасов сотоварищи, отправившись в очередной поиск, вернулись с немецкой стороны не с «языком», но с дойной коровой, которую они конфисковали у «снятого» ими с должности фашистского старосты и провели к своим через минные поля.
Живший перед войной в Алтайском крае и ставший на фронте минометчиком Мансур Абдулин вспоминает, как во время Сталинградской битвы по ночам фашистские транспортные самолеты сплошными эшелонами забрасывали в котел военные грузы. «Стреляя из трофейных ракетниц, мы сбивали с толку фашистских штурманов, — пишет Абдулин, — и сыпались сверху «посылки»: хлебные буханки, «эрзац», колбаса, тушенка, шерстяные носки, соломенные боты, сигареты, галеты и тому подобное. Хлеб в целлофановых оболочках, выпеченный, как говорят, в 1933 году. Но солдаты германский хлеб забраковали: вкуснее наших сухарей нет на всем свете»
Ивану Карнаеву, для того чтобы подкормиться самому и обеспечить приварок своим боевым товарищам, приходилось во время войны выступать в роли «браконьера» — глушил он в октябре 1943 года рыбу на Ладожском озере:
«Загрузили лещами полную лодку и еле остались живы, сначала едва не подорвавшись на собственном заряде, а потом попав под огонь заинтересовавшихся столь шумными рыбаками немецких артиллеристов. Ну к тем какие претензии? Война»
Порой для лучшего питания подразделений бойцы и командиры практически в боевых условиях налаживали фронтовые «подсобные хозяйства». В своем повествовании о войне сражавшийся на Волховском фронте офицер 192-го отдельного батальона связи Александр Невский пишет: