«Лето 1942 года выдалось сложным для сельского хозяйства, да и с организацией полевых работ были большие проблемы, поэтому в зимний период 1942–43 гг. овощами и картофелем мы почти не питались. Командование учло этот печальный опыт, и весной 1943 г. в войска была завезена рассада капусты и семенной картофель. Службы тыла дивизии и армии организовали выращивание овощей в 25-километровой зоне, прилагающей к линии фронта, откуда население было временно выселено. Для этого использовались все свободные и пригородные для сельского хозяйства участки земли. Урожай картофеля и капусты на этих участках был отменным. Летом мы усиленно заготовляли сено.
До созревания овощей употребляли в пищу молодой клевер, люди с охотой ели этот продукт, так как организм требовал витаминов. Разработанная рецептура блюд из клевера была достаточно разнообразной. Мне могут заметить, что я слишком много пишу о питании, но этот вопрос не праздный, особенно если учесть, что когда люди находятся в длительной обороне, то изучение винтовки и телефонного аппарата может быстро набить оскомину, и людей потянет на «подвиги», тогда ЧП не избежать. Однообразная обстановка — болото и лес, однообразная жизнь для молодых и сильных людей были испытанием весьма трудным. Если еще ухудшишь питание — жди беды. Бывали дни, когда в дивизии из продуктов была только американская соевая мука. В таких случаях повар Шеметенко приходил ко мне и жаловался, мол, обед вышел никудышный, ругать его будут. Делать нечего, иду на кухню снимать пробу. Красноармейцы стоят в очереди за обедом, ждут. Шеметенко наливает мне супа, ем с показным удовольствием и нахваливаю: «Хорошо наелся!» Солдаты хохочут, но уже не ругаются. Что делать, раз на раз не приходится».
Это точно, и питаться исключительно с помощью «бабкиного аттестата» многим бойцам Красной армии приходилось едва ли не с первых дней войны. И не у всех это сразу получалось. Выручали товарищи. Кто советом, а кто и личным примером. Красноармеец 79-й горнострелковой дивизии Николай Близнюк в своих воспоминаниях «Вам не 41-й!» написал об этом так:
«Ребята городские, смелые (недавние тульские студенты. — Авт.) быстро перешли на «бабкин аттестат». Однажды я и спросил: «А как вы питаетесь, где ночуете?» Отвечают: «Ты же знаешь, немцы, едва солнце на закате, заходят в деревню и останавливаются в западной ее части. А мы на выходе в восточной части облюбуем домик, попросимся, хозяйка не откажет, накормит и на ночлег оставит, и всегда спрашивает, когда будет немец и какой он. Отвечаем, что мы рано утром уйдем, а он через час-два придет, вот тогда вы и увидите, какой он, мы сами его близко не видели. Просим пораньше приготовить нам завтрак, а если проспим подъем, разбудить нас.
Войдем в первую деревню, смотрим, где идет дымок из трубы и пахнет съестным. Заходи и будешь сыт.
Доходим до первой избы, один из туляков шасть в калитку, я за ним, другой меня за рукав — нельзя: один зайдешь — хорошо накормят, два — хуже, а четыре — совсем голодными выйдем. Вон домов много, иди и выбирай».
Вот по какому принципу Николай, а вместе с ним и тысячи его товарищей по оружию, и питался. Тем более что кроме традиционного сострадания к ближнему у нашего населения летом и осенью 1941 года еще имелся определенный запас продуктов. Дальше стало труднее — любовь к ближнему не ослабела, но вот с провиантом стало не в пример хуже. Зачастую его прятали и от чужих, и от своих.
Вот какой случай, произошедший под Ржевом, описывает в своей книге писательница Елена Ржевская. В пустой деревне, находящейся в прифронтовой полосе отчуждения, красноармейцы обнаружили в палисаднике одного из домов холмик. В него был вбит кол, а к нему прикреплена дощечка: «Здесь похоронен Васильев Николай Васильевич. Мир праху твоему». Смышленые бойцы разрыли холм, вынули из ямы, оказавшейся погребком, засыпанную в нее картошку, насыпали землю обратно и поставили табличку: «Воскрес и пошел на фронт».
Владельцу картошки такой оборот дела вряд ли показался смешным и утешить себя он мог, пожалуй, только тем, что трагикомические случаи на войне случались довольно часто. Это ведь тоже была жизнь, только в экстремальных условиях.
Вот только два рассказа офицера-артиллериста Ивана Новохацкого — человека, судя по всему, с большим чувством юмора, не утерянного даже в кошмаре войны, о том, как приходилось им жить по «бабушкиному аттестату» во время пути по Западной Украине в 1944 году:
«Располагаемся на ночлег. Солдаты голодные, кухни нет, она одна на дивизион, и когда будет — трудно сказать. Подзываю командира отделения разведки, даю ему деньги и посылаю в село купить что-нибудь съедобное. Проходит час, второй, а моих разведчиков с сержантом все еще нет. Стало уже совсем темно, когда они появились, сопровождая огромного вола с метровыми рогами. Другого ничего не нашли и увели вола, лежавшего на улице.