В основе версии лежит вопрос "двойной" бухгалтерии. Вроде бы математика простая наука, но в реальной жизни все зависит от системы учета. Если объект (корабль) не учтен в списках флота, то его в составе флота нет, и его боевые действия, повреждения, гибель нигде не отражается. Корабль может принадлежать к какому-то сухопутному ведомству, или к какой-нибудь гражданской организации. Он может переходить из одной организации в другую, зачастую со сменой наименования. Все это создает адские трудности для историков, пытающихся разобраться в образовавшемся болоте, и очень удобную кормушку для пропагандистов и переписчиков истории. Манипулируя списками и цифрами можно создать диаметрально противоположные описания войны - в зависимости от того, какая цель поставлена перед автором. Из наиболее популярных морских тем - это "личная флотилия подводных лодок Гитлера" и "антарктическая флотилия ПЛ Третьего Рейха". Существовали ли они на самом деле? Увы, точного ответа здесь дать невозможно ввиду полного отсутствия документов. В этом кстати и заключается парадокс истории Второй Мировой войны. Все пишут о педантичности немцев, якобы записывающих каждый чих, но когда дело доходит до дела, выясняется, что ничего они не записывали и не учитывали. Либо учитывали где-то в других списках, не связанных с данной темой.
По мнению авторов, большинство "судов неустановленного типа" - это прямое проявление отсутствия нормальной системы учета и контроля при ведении документов. Данные суда существовали, и где-то значились, но информация по ним содержится в архивах других "непрофильных ведомств". Например знаменитый "белый крейсер" - никогда не состоял в списках ВМФ СССР, хотя был вполне материальным объектом.
Впрочем, и все остальные версии, имеют право на существование, хотя и значительно меньшей долей вероятности.
А сейчас мы вернемся к теме повествования и обратимся к воспоминаниям Меендсена-Болькена, к его книге "Схватка среди суровых льдов":
"…Снова нахлынул ледяной холод и снова не отпускал меня. Я искал от него спасения в воспоминаниях - вспоминал Берлин, Урсулу, мой визит к ней. Все ранее задуманные планы были перечеркнуты Берлином. Зачем планировать, если тут же все перечеркивать? Творилось что-то странное в эфире - "Хиппер" не мог связаться с "Тирпицем". Магнитные бури? Серебристые облака? Где конвой? Почему так кардинально перекроили планы? Я должен прорываться Северным морским путем в Тихий океан, уничтожая по пути русское судоходство. Честно говоря, у меня было много сомнений по поводу возможности выполнения задуманного. А если я встречу льды? Надеяться на броневой пояс?
Наибольшие опасения вызывал именно лед. Если корабль попадет в ледовую ловушку - помощи ждать неоткуда. Русские имеют богатый опыт захвата кораблей вмерзших в лед. Два десятка лет назад, их Балтийский флот восстал против комиссаров, но все корабли были в итоге захвачены большевистской пехотой.
Мой корабль шел на северо-восток навстречу неизвестности и безжалостно-равнодушному льду. Зубы отбивали дробь. И от вибрации корпуса и от холода. Связи с подлодками Денница не было. В районе острова Медвежий происходило что-то зловещее. Похоже, что коварные "лайми" одурачили Берлин и организовали ловушку для наших кораблей. Это не оставляло мне никакого выбора. Абсолютно никакого - за мной следил русский гидросамолет, и постоянно радировал какую-то информацию. Есть все основания считать, что англичане, после того как разделаются с нашими кораблями у Медвежьего, примутся за мой крейсер. То есть я должен залезть в лед как можно глубже и дальше. В идеале отгородиться от английской эскадры многокилометровым ледовым полем, сквозь которое они не смогут пробиться. И значит у меня только одна дорога - на восток.
Наверное, я уже наскучил читателю своими рассказами о моих чувствах к Урсуле. Я перейду сразу к встрече со льдом. Льдом и конвоем. Конвоем, который мы искали и пытались встретить у Медвежьего, и который оказался далеко на востоке. И не только от нас, но и от основных русских портов - Мурманска, Архангельска, Диксона. Именно дымы и мачты этого конвоя обнаружились на горизонте, когда "Адмирал Шеер" подошел к кромке льда. Два пробных залпа в сторону конвоя меня разочаровали. Сильно разочаровали - на таком большом расстоянии, точность стрельбы была практически нулевой. У меня был шанс потопить пару судов противника, но ценой расходования всего боезапаса. Это неразумно! Я должен подойти ближе. Для этого нужно найти путь во льдах, и двигаться быстрее судов этого каравана. Хуже всего в том, что уже наступили сумерки, и ночные часы для продвижения вперед я не смогу использовать из-за того, что в темноте не будет видно ледовой обстановки. Да и днем - из-за отсутствия самолета я не смогу грамотно вести ледовую разведку, вся нагрузка ложиться на плечи сигнальщиков.