Персиммонс растерялся. Он не понимал, почему бы архидиакону не отдать потир, а если тот заупрямится, рассчитывал хотя бы посмотреть на эту штуку и выяснить, где она хранится. А его вдруг загнали на другой конец графства, и непонятно, как теперь возвращаться в Фардль. Разве что сделать этого приятеля здешним уроженцем и наделить особым пристрастием именно к местным предметам.., нет, это слишком рискованно.
- Мне не хотелось бы называть его, - доверительно заговорил Персиммонс. - Мой приятель - человек совестливый, ему стыдно признаться, что он не может купить новую утварь. Другое дело, если мы с вами уладили бы все тихо, между собой, никого не впутывая. Священники не любят признаваться в собственной бедности, правда? Вот я и говорю...
"Черт! - подумал он. - Я, кажется, начинаю повторяться". Круглая физиономия архидиакона уже не казалась ему такой простодушной. Золотые очки поблескивали внимательно, пожалуй, даже строго. А главное, водопад слов неожиданно иссяк, сменившись неприятной тишиной.
- Ладно, - с усилием произнес Персиммонс, - ладно, простите за беспокойство. Раз уж вы не можете отдать его...
- Я же вам его и предлагаю! - удивленно воскликнул священник. - Или вам непременно нужен потир из Фардля?
- Понимаете, - выговорил Персиммонс, - я ведь собираюсь здесь жить. - И торопливо прибавил:
- Вот я и подумал, хорошо бы послать ему, то есть моему другу, как бы вместо себя, что-то такое величественное, сильное, доброе...
- Я правильно вас понял? - недоверчиво переспросил архидиакон. - Мы же говорили о старом потире.., при чем тут величественность и доброта?
- Я о потире и говорю, - совсем смешался Грегори. - Именно этот, старый...
Архидиакон добродушно рассмеялся и покачал головой.
- Нет, - сказал он. - Нет, вряд ли вы могли иметь в виду только потир. Да будь здесь сам святой Грааль, - добавил он, аккуратно надевая колпачок на авторучку, - и то слишком сильно сказано.
Его собеседник никак не реагировал на упоминание о Граале, и это слегка разочаровало архидиакона. Он встал.
- Вы меня простите, но мне ведь уезжать завтра, надо закончить кое-какие дела. Так говорить мне с Рашфортом?
- Да, я был бы вам очень признателен, - неуверенно ответил Персиммонс. - А впрочем, лучше не надо. Не хочу я тратить ваше время на пустяки. Я ведь и сам могу к нему съездить. Если позволите, сошлюсь на вас. Всего доброго.
- Да свидания, - вежливо сказал архидиакон. - Когда я вернусь, мы, наверное, еще не раз увидимся.
Он проводил гостя до калитки, приветливо болтая, но к дому брел медленно, напряженно обдумывая весь разговор.
Существует ли на самом деле бедная миссионерская церковь?
А Персиммонс? Не очень-то он похож на благотворителя. А потир? Если верить сумасшедшим доводам этого археолога, вполне можно допустить, что легендарный Грааль, вдохновивший целое воинство поэтов и рыцарей, Грааль Ланселота и Галахада, Грааль таинственных дев, воспроизведенный десятки раз в древних геральдических знаках, мечта Камелота, посланник Сарраса, реликвия Иерусалима - хранится, всеми забытый, в маленькой английской деревушке.
"Фардль, - думал он, - Кастра Парвулорум, лагерь детей... Где же еще пребывать Младенцу?" Он вошел в дом, привычно выпевая про себя: "Славьте Господа, который один творит чудеса великие, ибо вовек милость Его" <Пс. 135:3-4.>.
Утренняя служба, по давно заведенному обычаю, начиналась в семь часов. Летом прихожан собиралось немного.
Перед началом, как и требовал канон, архидиакон читал утренние молитвы. По четвергам ему помогал пономарь, в остальные дни он обходился без него. Но пономарь любил поспать, часто опаздывал, и ключи от церкви обычно хранились у архидиакона. Позванивая ими, он наутро, в половине седьмого, подходил к двери храма. И вот тут-то раннее утро уготовило ему неожиданность. Дверь не просто была открыта, она висела на одной петле, и замок, вырванный с мясом, лежал возле стены. Архидиакон уставился на вход, подошел поближе, присмотрелся и бросился в храм. Через несколько минут он уже уяснил себе размеры ущерба. Два ящика с пожертвованиями "на бедных" и "на храм", стоявшие возле купели, были взломаны, подсвечники в алтаре повалены, алтарная занавесь сорвана, дверь в ризницу тоже взломана, а золотые потир и дискос, память о сэре Джоне, исчезли. На добела отмытой стене чернели какие-то выцарапанные знаки.
- Фаллические символы, - пробормотал архидиакон, слабо улыбаясь.
Он вернулся ко входной двери и увидел на дорожке у ворот пономаря в сопровождении двух прихожанок, из тех, чья набожность проявлялась приступами, как подагра. Архидиакон помахал им рукой, и когда они подошли, сообщил о случившемся.
- Как? Дорогой архидиакон... - завопила миссис Мейджер.
- Как? Мистер Давенант... - вторила ей мисс Виллоуби, на правах старожила позволив себе обратиться к священнику по фамилии. Обе закончили вместе:
- Кто же мог это сделать?
- Странное дело, правда? - мягко произнес архидиакон.
- Это же святотатство! - вскричала миссис Мейджер.
- Бродяга какой-нибудь? - предположила мисс Виллоуби.
- Таулау, вот кто нам нужен, - твердо сказал пономарь. - Хорошо ищет всякие потерянные вещи. Он, правда, веслианский методист, вряд ли ему хочется искать этих проклятых убийц. Я, пожалуй, схожу за ним, сэр?
- А у меня брат гостит! - воскликнула миссис Мейджер. - Как удачно! Он моряк, привык там у себя ко всяким преступлениям. Даже один раз в трибунале заседал...
Жизненный опыт удержал мисс Виллоуби от каких бы то ни было предложений. Она внимательно наблюдала за ар, хидиаконом и заметила, как прохладно он встретил энтузиазм пономаря и миссис Мейджер. Поэтому она ограничилась ни к чему не обязывающим "хм, хм!" Она знала, что даже у самых симпатичных священников бывают свои причуды.
- Не будем беспокоить Таулау, - сказал архидиакон. - Да и вашего брата тоже, миссис Мейджер. Конечно, если он захочет взглянуть на взломанные двери - пожалуйста, но арестовывать пока некого. Да и для нынешнего суда святотатство - не очень-то подходящее обвинение, а священник - плохой обвинитель.
- Но... - начали было пономарь и миссис Мейджер.
- У нас ведь есть неотложное дело, - продолжал архидиакон. - Сейчас время утренней службы, не так ли?
Джессамин, - обратился он к пономарю, - вы не могли вы привести в порядок алтарь? Хотя бы расставить подсвечники и слегка почистить. А вы, миссис Мейджер, не поправите ли занавесь? Мисс Виллоуби, если вам не трудно, приберите здесь немного. Вот так, спасибо вам, спасибо. К счастью, у меня дома есть другой потир, сейчас принесу. И вот еще что, - помедлив, серьезно сказал он, - ящики для пожертвований пусты. Я думаю, самое время внести свою лепту.
Он опустил в каждый ящик по несколько монет, и дамы, не слишком охотно, но все же последовали его примеру.
По дороге к дому архидиакон разрешил себе обдумать происшествие. Вряд ли бродяга станет взламывать дверь маленькой приходской церкви. Для этого нужны инструменты, значит, кто-то всерьез готовился к взлому. Но серьезного грабителя едва ли могла привлечь мелочь в ящиках для пожертвований. Выходит, ему нужен был золотой потир? Что ж, вполне возможно.., или охотились за другим потиром, тем самым, чью историю архидиакон случайно узнал в кабинете Морнингтона? В конце концов, автор книги - как же его фамилия? - мог обсуждать свои гипотезы с каким-нибудь коллекционером, с миллионером или даже с оголтелым материалистом. Пожалуй, мог... Но трудно предположить, чтобы кто-то из них отважился на грабеж. Взгляд его упал на садовую скамью, где он только вчера сидел и беседовал со странным посетителем. Не сумели купить и теперь решились...
Персиммонс... Стивен Персиммонс, издатель... "Христианство и Лига Наций".., бедная миссионерская церковь.., святотатство.., фаллические символы... Над этим стоило подумать.
На пороге маленькой комнаты, где он накануне разглядывал Чашу, его остановил высокий, чистый и радостный звук.