Солдаты вновь стали обсуждать мой вопрос. Потом чтец сообщил, что когда они оказываются в окопе и чувствуют, что наверняка его возьмут, то предпочитают не убивать врага, а оглушить ударом и вывести из строя.
Я смотрел на этих людей и верил: они говорили правду. Я много раз имел возможность наблюдать яростные и неожиданные вспышки, но здесь они бывали редко. У русских солдат в бою возникает воодушевление, и, если оно правильно направлено, они становятся непобедимыми. Так мне кажется. Но боевой пыл исчезает так же мгновенно, как вспыхивает. Гнев в победителях гаснет при виде несчастья побежденного. У русского солдата иная культура, чем у его союзников на других фронтах, но я не скажу, что она более низкая. Ум зачастую у них не так развит, зато глаза смотрят добрее и очень привлекательно их спокойствие. «Будьте, как дети», – говорит нам писание[93], это состояние души утратили другие нации, но оно стоит любых образованностей.
А что касается рассказов о жестокости казаков, то их тоже не стоит принимать целиком всерьез. Солдаты показались мне сродни тем молоденьким девушкам, которые упиваются жестокими романами о разбойниках, а сами не обидят и голубки.
Гармонист-виртуоз вновь взялся за гармонь. Жалобы, печальные вздохи, проникновенные мелодии полетели к звездам, повисая на них прихотливыми гирляндами. Счастлив народ, не забывший сладость баллад. Для их жизней, таких коротких, для их душ, приготовившихся к смерти, поэзия становится бальзамом, который смягчает чувства, утешает боль, лечит от неуютного соседства смерти, постоянно нависающей над нашими головами.
Солдаты не решаются при нас улечься на землю. Мы благодарим их и уходим. Обернувшись на прощанье, мы видим, что они вновь сгрудились у огня, образовав причудливую группу и своей одеждой, и позами.
В доме все тихо и спокойно. Генерал, как мне кажется, изучает обстановку: со своим начальником штаба он рассматривает карту. Увидев меня, протягивает руку. «Setzen Sie sich», – восклицает он, и его офицеры, любящие его за храбрость и доброе сердце, улыбаются его лингвистическим познаниям.
Но всем тяжело. В ночной тишине, прерываемой редкими выстрелами, нас мучает мысль, что враг укрепляет позиции в лесу, что время наступления все-таки пока не настало.
Глава IV. Разведка на реке Стрыпа
В конце ноября 1915 г. я приехал в район Тернополя, где, как мне сказали, возобновились боевые действия. Русская армия одержала здесь небольшую победу, которой командование вознамерилось воспользоваться. К несчастью, противник остановил продвижение русских, вернул себе потерянные позиции, и все снова, казалось бы, погрузилось в зимнюю спячку. Но нет, возникла весьма любопытная ситуация, какой еще не было на Западном фронте. На небольшом участке, шириной в четыре или пять километров по реке Стрыпа, противники продолжали вести довольно ожесточенные бои. Я постараюсь описать происходящее в следующих главах.
Несколько дней я пробыл в Тернополе, где меня замечательно приняли командующий 13-м корпусом[94] генерал [Н. Ф. фон] Крузенштерн и начальник его штаба полковник [Ф. И.] Ростовцев[95], необычайно умный офицер, известный своей храбростью. Отношения между подданными австрийской империи и русскими завоевателями были хорошими, за исключением нескольких весьма серьезных конфликтов, спровоцированных православными священнослужителями, которые притесняли греко-католиков русинов, с чем даже военный губернатор[96] князь [Г. А.] Бобринский ничего не мог поделать.
Я приятно провел время в польском замке среди штабистов 23-й дивизии. Запомнились охоты в необозримых галицийских лесах вместе с полковником Поляковым, поручиком Эвальдом и польским ксёндзом…[97] Вечером, ужиная дичью, мы подробно рассказывали о своих походах генералу [П. А.] Кордюкову[98], который молча, но не бездеятельно председательствовал за нашими сборищами.
Но гораздо интереснее я жил в полках, в частности в Беломорском полку (91-м)[99], где был солдатом и участвовал в рукопашных.
Юг Тернополя, начало декабря 1915 г.
Наша прошлая разведка была неудачной. Мы отправились в полночь в полной темноте на поиски вражеских позиций, но вышла луна, и на ослепительном снегу мы стали заметны неприятелю. Взяв в плен немецкий патруль, мы немного утешились. Но три немолодых и туповатых прусака не смогли или не захотели дать нам сведения о своих войсках.
93
«Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное». Евангелие от Матфея (Матф. 18:3).
94
Автор ошибся, приводя номер корпуса; генерал от кавалерии Н. Ф. фон Крузенштерн с 1910 по осень 1916 г. командовал 18-м армейским корпусом.
95
Автор ошибся; начальником штаба 18-го армейского корпуса в это время был генерал-майор граф С. Н. Каменский. Полковник Ф. И. Ростовцев в 1915–1916 гг. был штаб-офицером для поручений при командующем 11-й армией, в состав которой некоторое время входил 18-й армейский корпус.
96
Речь идет о Галицийском (Галицко-Буковинском) генерал-губернаторстве, созданном Россией в качестве временной административно-территориальной единицы, управляющей занятой русскими войсками территории Австро-Венгрии.
98
Командир 2-й бригады 23-й пехотной дивизии; с июля 1915 г. командующий (затем начальник) дивизии.
99
Автор ошибается либо в номере полка (91-й номер имел пехотный Двинский полк), либо в его названии (пехотный Беломорский полк имел 89-й номер).