Между тем командующие трех групп армий, как и генерал Алексеев, просили господина Гучкова не подписывать декларацию прав солдата. Получив поддержку главнокомандующих, Гучков сместил генерала Поливанова и назначил на его место генерала [В. Ф.] Новицкого. Но и Новицкий сообщил, что декларация одобрена единодушно.
Когда Гучков отказался подписать декларацию, к нему явились два члена Совета и объявили, что вполне могут обойтись и без его подписи! Проект пролежал в архиве министра до [А. Ф.] Керенского, который подписал его, взяв на себя ответственность. Но можно ли винить его за это?
Глава II. Сцены русской революции
1. Солдаты
Службу порядка в Думе осуществляли гвардейские полки[136] в великолепной парадной форме. Построение было настолько безупречным, что, казалось, вот-вот появится высшее офицерство, чтобы принять парад. Но офицеры не появлялись. Спонтанно, без приказа солдаты продолжали парадные построения в праздничные дни.
Трудно описать происходящее в Екатерининском зале, зале ожидания, так все неожиданно. Перед дверями депутатов стоят одни солдаты, серые шинели всюду – от окон и до балюстрады небольшой трибуны. Солдаты сидят на ступеньках, дремлют, лежа на полу, не выпуская вещмешок и винтовку. Четыре ряда стульев отведены их раненым товарищам, здесь их рассаживают сестры милосердия.
В середине зала толпятся студенты, несколько студенток, делегаты Совета рабочих и солдатских депутатов, и над всеми возвышается голова высоченного казака из Якутска – гигант расхаживает между ожидающими большими шагами. На нем белая с черными пятнами оленья доха, на ногах – унты. Он приехал из Сибири с планами нового золотого прииска, и его тоже затянул революционный водоворот. Он расхаживает по залу, оглядывая каждого пронизывающим взглядом, ему интересно все, что здесь происходит. Я заговариваю с ним. Он с жаром приветствует революцию, но сам он мелкий предприниматель и ненавидит социал-демократов, его напор привлекает солдат и рабочих, они собираются вокруг него, и он принимается обличать марксистов. Солдаты, похоже, его одобряют. В разговор вмешиваются студенты, начинается дискуссия. Ораторы стремятся привлечь солдат на свою сторону, а те слушают их с открытыми ртами и блестящими глазами, всеми силами пытаясь понять новые и сложные идеи.
Вокруг ораторов образуются группы, спор продолжается. Толпа раздвигается, пропуская раненых: одних подносят, другие пробираются сами, опираясь на костыли. Вмешиваются в спор депутаты и члены Совета рабочих и солдат. Два или три офицера тоже слушают речи, им явно не по себе среди самозабвенно слушающих подчиненных. Здесь же журналисты, чиновники, лишившиеся мест, несколько женщин легкого поведения, их привезли с собой студенты на конфискованных у «буржуазии» автомобилях. Свежий номер официального коммюнике прерывает споры, дискуссии, разговоры, мечтания. Люди жадно хватают листки, которые разбрасывают представители Думы. Теперь в зале только маленькие группки читателей, читающих про себя или вслух последние новости.
Впервые в России народ принимает так страстно и близко к сердцу все события политической жизни, ставшей свободной, понятной и грубой.
Прибывают новые подразделения солдат. Они приезжают на Николаевский вокзал[137], шагают сплоченными рядами в идеальном порядке по Садовой, не позволяя гражданскому населению приближаться и смешиваться с ними. Толпа приветствует их одобрительными криками. В столице уже тысячи солдат, буквально за три дня они приехали сюда, вооруженные винтовками и пулеметами, они без офицеров и могли бы творить, что вздумается, но нарушений нет. Несколько разграбленных магазинов – вот и все беспорядки[138].
Дисциплинированность, замечательное наследие старого режима, играет немалую роль в поведении этих крестьян, она сплачивает их и помогает преодолевать опасности, в столице чаще всего мнимые. Дорожа своей «солдатской солидарностью», правда, позабыв, что базируется она на верности, они не дали увлечь себя беззаконной черни. Прибавлю, что в эти лихорадочные дни солдаты не нашли алкоголя, в котором могли бы искать забвения своей усталости, опасностей и возможного наказания. Пьянства не было. И вот эту дисциплинированность, последнее благодеяние царя своему народу, они, скорее всего, в самом ближайшем времени утратят.
136
Речь идет о запасных батальонах гвардейских полков, перешедших в феврале – марте 1917 г. на сторону революции (лейб-гвардии Преображенского, Семеновского, Измайловского, Кексгольмского, Волынского и других полков). Запасные гвардейские части Петроградского военного округа сыграли одну из ключевых ролей как в успехе начавшихся в феврале 1917 г. в Петрограде беспорядков, приведших к победе Февральской революции, так и в дальнейшем удержании Временным правительством власти. При мобилизации 18 июля 1914 г. на фронты Первой мировой войны и уходе кадровых гвардейских полков в действующую армию в Петрограде были сформированы их запасные батальоны, главной задачей которых стала подготовка пополнения для действующей армии. Большие потери гвардии на фронте сделали вопросы быстрой и качественной подготовки кадров для основных полков еще более важными. Находившиеся в тылу запасные части, привлекаемые к охране порядка в столице, в первую очередь подвергались воздействию настроений населения и революционной пропаганде, что не столько снижало уровень их боевой готовности, сколько делало политически неблагонадежными. В результате расквартированные в Петрограде запасные батальоны гвардейских полков с началом в феврале 1917 г. революционных беспорядков по мере проявления нерешительности и бессилия властей в городе не только не ликвидировали их, а постепенно втянулись в них, сыграв важную роль в установлении новой власти.
138
Личные впечатления автора не отражают всей картины событий революционного времени в Петрограде и, вероятно, касаются времени второй половины марта – апреля 1917 г. В ходе Февральской революции в городе происходили убийства полицейских и офицеров, погромы полицейских участков, а также грабежи и мародерство, зафиксированные в многочисленных свидетельствах современников.