— Я, похоже, не только маньяк, но ещё и дебил. — Прошипел он.
Действительно. Угрозы что поймают, нет. Пусть ловят своих волков, а он продолжит наслаждаться, то есть, очищать мир от биомусора. Да, лучше пользовать такими формулировками. Пусть маньяк. Ну и что? Зато он делает доброе дело. Ему ещё и памятник поставят! Да что там! Три сразу поставят! Но когда старый станет и откроется миру. И…
Перед глазами встала газета месячной давности. Три жертвы. Два хулигана и девушка, которую они пытались изнасиловать. Все трое порваны в клочья.
Мир очищает от биомусора? Лучше пусть невинных десяток помрёт, чем один невинный уйдёт, так что ли? Колян посмотрел в зеркало. На губах зловещая улыбка.
— Нет. Меня не должно быть. Я несу лишь зло. — Простонал он, возвращаясь к столу.
Он сел и резким движением написал «это было необходимо, так будет лучше». И удивлённо крякнул — а ведь в точку. Ничего лишнего, сухо, по факту. Идеальная предсмертная записка.
Теперь нож. Один удар в сердце и всё. Всё кончится, он отправится дальше, что там, неизвестно, но он двинется туда и выяснит всё сам. Всегда хотелось узнать, есть душа или нет…
— Я свободен от добра и зла! Я свободен! — Заорал чем-то магнитофон на улице.
Колян поморщился. Да, стилистика музыки меняется, лица дворовой шпаны тоже, но суть остаётся. В прошлом году это были приезжие со своей отвратительной тарабарщиной, сегодня это местные гопники с тяжёлым роком, не менее отвратным. А лет пять назад, та же дворовая шпана, но с расстроенными, дико визжащими гитарами. Снова изменились декорации, но само явление осталось, у этого явления там блин прописка на постоянной основе…
— Шек ми бэйби вот ю нау! — Заорал магнитофон, визгливо кричит какая-то девчонка — её не насилуют, она просто ё, в общем, не совсем адекватная девушка. Кажется, это Любонька, одуванчик с соседнего подъезда. Она не декорация, это часть самого явления. В прошлом году помимо самого явления была и Любонька. Пять лет назад была Юленька — даже внешне почти точная копия Любоньки. На заводе их делают что ли, по заготовкам? Теперь гости исчезли, вернулась местная шпана и Любонька теперь с ними. Да, декорации сменились, а шум остался, Любонька тоже, она как лавочки во дворе — часть ландшафта блин…
— Гы-гы! — В момент затишья раздался молодецкий смех и продолжение. — А я вот нихуя не знал, что старые пердуны по плану прибиваются.
— Чё погнал? Да я план шпарил, когда ты в пелёнки ссал. В натуре, Штык пиздеть не будет, отвечаю за базар. Ну, давай, чё? Наливай по второй, не тупи братан.
— Гы-гы…
Как задрали, может, на прощанье доставить себе радость и вырвать гланды этим существам? Снова убьёт, он столько на тот свет уже отправил, что ещё полдесятка, никакой роли не сыграют.
— Что ж, последний раз, а потом всё, прощайте.
Сказал он, накидывая куртку…
Штык замер посреди улицы и стал чесать макушку. Выпил пивка, что бы метод запуска мозговой активности, в миру «чесание тыковки», сработал лучше. Однако эффекта не было.
— Ну и верь после этого учёным бля. — Пожаловался он, в сторону ночной тишины.
А тут раз! И звуки реальной музыки. Не какая-то там хня беспонтовая — настоящий рок!
Ух!
И голоса пьяные. У них по-любому выпивка есть. А если нет — купим, денег, что выделила Лена, у него ещё прилично осталось. К тому же, если идёшь в компанию с денюжкой, сразу станешь свой в доску. Лучше, конечно, сразу с водкой, но можно и так.
Всё равно он бес понятия как искать того хмыря вампирского.
Газету потерял в поезде, чудом не потерял пистолеты — догнал поезд за городом, заскочил в вагон, и полчаса бегал по вагонам, ища своё. Кое-как нашёл. Но не он.
— Благодарю, очень выручили! — Сказал он тому, кто нашёл его пистолеты, и было на выход, а ему нагло так.
— А ну стоять! Куда собрался? Ты арестован!
— Чё попутал? — Рыкнул Штык, разворачиваясь. А потом присмотрелся — погоны, смешная фуражка, в целом дебильный прикид — да это ж мент!
— Фу! Как у вас тут намусорено! — Пожаловался он, оттолкнул милиционера и сиганул в окно.
— Стой! Разобьёшься же дебил! — Крикнули ему в след. А он на лету усмехнулся, палец им показал, ха! Разобьется он! Вампиры не, а там потом, почему-то, темно стало.
Очнулся он, значит, лицо из дерева вытащил, удивился, зачем в дереве вмятина такая странная — прям как лицо человеческое, местные поди лобзиком выпилили, делать им нечего. Сказал что-то по поводу лобзиков, сельских идиотов и о срыве посевной, после чего побежал в город. И вот уже весь день тут шарохается и никак не может вспомнить, где живёт искомый вампир. Хотя бы район нашёл и то ладно. Ну, если память не подводит, район точно тот. А вот какой дом и квартира? Или в газете про квартиру ничего не говорилось? А! Какая разница? Музон, баба какая-то под боком, компания хорошая, Сашок вон с магазина идёт, за водярой его посылали, нормально, чё? Работа работой, поиски в смысле, поисками, а отдохнуть человеку, который в поте лица, не разгибая спины, пашет як коник молодой на благо своего клана — это святое. Тут двух мнений быть не может. И вообще, работа не волк, бегать она не умеет. Потом, всё потом!