Сабрина была так взволнована, что с едва могла говорить.
– Постарайся! Если ты скажешь нам, кто он, Шарманьяк пошлет людей схватить его. И никто больше не пострадает!
– Не думаю, что сумею, – прохныкала Шапка.
– Ты должна!
Дафна встала между сестрой и Шапочкой.
– Сабрина, оставь ее в покое. Она говорит, что не помнит.
– Она не старается, – заспорила Сабрина.
– С ее памятью не все в порядке. Помнишь, что сказал мистер Канис? С тех пор, как исчезло его безумие, он не помнит большую часть своей жизни. То же самое и с Шапкой, – объяснила Дафна.
– Дафна, она должна вспомнить. Если мы остановим Мастера, то всей ерунде придет конец. Город вернется к обычной жизни, а мы вернемся в Нью-Йорк.
– Что? Ты не хочешь остаться? – вмешался Пак.
– Пф-ф! – Сабрина обернулась к нему. – Я хотела уехать из этого города с самого первого дня приезда. Мама с папой должны были сделать все, чтобы уехать, но конечно же вечножителям нужно было помешать нам.
– Не пфыкай мне! – разозлился Пак. – Чтобы разобраться, о чем ты думаешь день ото дня, нужно больше мозгов, чем у меня.
– Так, может, прекратишь уже. Не хотелось бы сжечь маленький орешек в твоей голове.
– Ты явно желаешь походить на меня, Гримм. Я же великолепен, – выпятил грудь Пак.
Лицо Сабрины исказилось от гнева.
– Великолепно вонюч. Сомневаюсь, что кто-либо счел бы себя исключительными, когда их величайший талант – жрать ногами!
Дафна рассмеялась, но зажала ладошкой рот, стоило Паку глянуть на нее.
Шапочка смотрела на них с недоумением.
– Вы что, влюблены друг в друга, или что-то типа того?
Дафна, потеряв самообладание, рухнула на землю, перекатываясь и не прекращая смеяться. Возможно, от того, что Дафна посчитала ситуацию забавной, или от смущающего вопроса Шапочки, но перед тем, как Сабрина сумела себя остановить, она сказала то, чего пообещала себе никогда не говорить, – правду.
– Влюблены? Ага, как же! Как, черт побери, мы поженились, лично мне не понятно! Как я смогла зажимать нос так долго, чтобы пройти церемонию? Фу!
Воцарилась тишина, не похожая ни на что, что когда-либо бывало с Сабриной. Словно кто-то повернул ручку мировой регулировки громкости на «выкл.». Выражение лица сестры с хихикающего сменилось потрясенным. Даже Шапка казалась сбитой с толку. Сабрина была уверена, что сейчас задохнется, так учащенно дышала. Закрыв глаза, она тихо взмолилась, чтобы открылась еще одна дыра во времени – которая позволила бы ей вернуться и ударить себя под зад прежде, чем она сама поставит тупую ловушку. Все, что она могла сделать, – это надеяться, что Пак и вправду был такой медлительный, каким казался, и не понял сказанного. Но лицо мальчишки уверяло в обратном.
– ПОЖЕНИЛИСЬ?
– Ничего такого, – проговорила Дафна, пытаясь разрядить обстановку.
Огромные насекомоподобные крылья Пака, выскочив из-за спины, подняли его над землей. Поднявшись на несколько футов над ними, он завис, яростно хлопая крыльями.
– Объясни, сейчас же! – проорал он.
Сабрина попыталась заговорить, но выдала лишь заикание.
Для пояснения вмешалась Дафна:
– Помнишь, муж Золушки построил машину времени, чуть не поглотившую город? Ну, вот, нас парочку раз втянуло, и мы видели будущее, и…
– НЕТ! – взвизгнул Пак прежде, чем Дафна закончила.
Малышка кивнула.
– В будущем вы двое женаты! – подтвердила она.
Крылья Пака так быстро и сильно хлопали, что воздух вокруг него дрожал.
– Я же мальчик. Мальчики не женятся!
Лицо Сабрины так сильно горело, словно она каким-то образом взяла на себя обязанности солнца.
– Ты вырос.
Лицо Пака вытянулось.
– С чего бы?
Дафна указала на Сабрину.
– Я бы никогда так не поступил! – взревел Пак.
– Ты уже растешь, – проговорила Дафна. – Ты сам не заметил, что в последнее время стал выше? Я слышала, как бабушка говорила мистеру Канису, что у тебя начинается переходный возраст.
– Это еще что такое?
Дафна, пожав плечами, посмотрела на Сабрину.
– О, так теперь я хорошо разбираюсь в определениях? – закипела та. Девочка еще никогда так не боялась объяснять значение слова, как в эту секунду. – Переходный возраст наступает, когда ребенок становится взрослым. Ты станешь выше, у тебя вырастут волосы на лице и выскочат прыщи.
– Этот самый переходный возраст, о котором вы говорите… Должно быть, вызван какой-то болезнью. Ты заразила меня, уродка!
– Пак, ты не болен, – сказала Сабрина, пытаясь его успокоить.
Из глаз мальчишки вырвалось бурлящее пламя.
– Я Король Обманщиков. Негодяй. Король Лодырей, Принц Заниженных Ожиданий! Духовный наставник миллионов нытиков, преступников и осужденных! Негодяи не женятся. У них нет прыщей. Ты отравила меня, Сабрина Гримм! Это означает войну!