– Но поцелуй Златовласки… Он не сработал, – сказала Дафна.
– Сработал, – ответила Вероника. – Но вы же знаете вашего отца. Он всегда любил поспать.
Генри, отступив назад, внимательно изучил дочерей.
– Девочки, вы такие разные, – он взял лицо Дафны в ладони. – Ты так… выросла.
– Ты слишком долго спал, – ответила Дафна.
Генри обернулся к бабушке Рельде с вопрошающим взглядом.
– Это правда. Почти два года, – подтвердила старушка.
– Два года! – воскликнула Вероника.
Генри выглядел так, словно кто-то врезал ему в живот. Он немного попятился, прежде чем взял себя в руки.
– Не может быть.
Дафна кивнула.
– Это правда.
– Но теперь мы вместе, – сказала Сабрина, пытаясь вернуть воссоединению счастливое настроение. Казалось, все ее переживания за последние два года испарились, словно роса на летнем солнце. Невероятно тяжелая ответственность за себя и Дафну спала с ее плеч, и впервые за долгое время она почувствовала себя той, кем была – двенадцатилетней девочкой.
Через открытую дверь поезда поспешно выбежала мисс Смэрт. Она проводила костлявыми руками по серому костюму, чтобы разгладить складки, и боролась со сломанным каблуком на одной туфле. Словно собирая все свое мужество, она выпрямилась.
– Эти дети находятся под опекой государства и поедут со мной, и неважно, летает мальчик или нет.
– Кто эта женщина? – удивился Генри.
– Наша соцработница, – объяснила Сабрина. – Когда вы пропали, нас отправили в приют. А она подбирала нам приемных родителей.
– Ужасных, злых приемных родителей, – поддержала Дафна. – Она отправила нас жить с мужчиной, который боялся мыла!
– Не забывай о семье, у которых в доме жил бенгальский тигр, – напомнила Сабрина.
– И парень, который сдал нас в аренду как собаководов для своего корейского ресторана.
Шагнув вперед, Вероника схватила Смэрт за воротник.
– Вы плохо обращались с моими детьми?
– Я делала то, что считала лучшим, – пробормотала Смэрт, пытаясь вырваться из хватки Вероники. Сабрина вспомнила, как горячо мама увлекалась скалолазанием – она была безумно сильной. Смэрт скорчилась, как червяк на крючке.
– Если я когда-нибудь еще увижу вас в пределах двадцати миль от моих детей, вы пожалеете, что родились на свет, – сказала Вероника.
– Вы мне угрожаете? – заверещала соцработница.
– Нет, – заверила Вероника. – А мой кулак – да.
Взвизгнув, Смэрт скрылась в поезде.
– Мы должны дунуть на нее немного порошка забвения, – сказала дяде Джейку Сабрина. – Она слишком много знает. И вообще, лучше бы распылить его над всем поездом.
– Над всеми, кроме Смэрт, – перебила Дафна. Улыбнувшись, Джейк запрыгнул в поезд с горсткой розовой пудры.
– Почему кроме Смэрт? – удивилась Сабрина. – Ты ей все рассказала. Она вернется в Нью-Йорк и выдаст все, что знает.
– Вот именно, – с усмешкой ответила Дафна. – Она вернется в приют с этой сумасшедшей историей, и там решат, что она свихнулась. Ее уволят.
Сабрину потряс замысел младшей сестры. Это походило на то, что придумала бы она сама. Даже лучше, на самом деле.
– Генри, Вероника, нам предстоит многое наверстать, – сказала бабушка Рельда.
– Согласна, – поддержала Вероника.
– Забудь об этом, мама. Мы уедем, как только девочки соберутся, – перебил Генри.
– Уедете? – воскликнула бабушка.
Сабрина и Дафна изумленно переглянулись.
Генри кивнул.
– Мы покинем Феррипорт-Лэндинг так быстро, как только сможем.
– Старший братец, это не самая твоя лучшая идея. Ты забываешь, что вы исчезли на два года, – сказал дядя Джейк, вернувшись из поезда. – Большинство людей считает тебя и Веронику мертвыми. Ваша квартира продана. У вас нет работы. Вам придется оформить кучу документов, чтобы получить хоть какие-то деньги, и, если вы достаточно разумны, то будете держаться подальше от социальной работницы и совета по защите детей, пока не сможете доказать, что ты и Вероника действительно являетесь родителями девочек. На все это уйдут недели. Вернись домой – мы поможем.
– Он верно подметил, Генри, – поддержала Вероника. – Может, нам стоит остаться тут, пока все не уладится.
Генри упрямо покачал головой.
– Выбраться из Феррипорт-Лэндинга важнее всего остального. Мы справимся.
Лицо бабушки Рельды побелело. Она выглядела так, словно вот-вот расплачется. Сабрина никогда не видела ее такой расстроенной.
– Но, Генри…
– Это не обсуждается, мама, – резко ответил он.
Мать Сабрины нахмурилась, но удержала язык. Остальные выглядели смущенными.
Гриммы тихо поднялись по набережной и обнаружили припаркованную неподалеку старый семейный автомобиль. На асфальт под двигателем разлился литр масла, из глушителя просачивалась загадочная зеленая жидкость. Старый драндулет представлял собой набор неподходящих друг к другу деталей от десятков разных автомобилей и, возможно, танка. Его лучшие дни остались позади – если эти лучшие дни вообще были. Теперь он выглядел как раненое животное, ждущее Мрачного Жнеца, который придет и избавит его от страданий.