На острове был единственный маленький, но с виду уютный домик на берегу тропической лагуны, которая тоже была как с художественной открытки. Внутри они с удивлением обнаружили две спальни с большими удобными современными кроватями с пружинными матрасами, гостиную и нишу для столовой и нечто вроде рабочего кабинета с видом на лагуну. Все было обставлено по-домашнему уютно. Уборная была во дворе, а вместо душа был прелестный тропический водопад в ста ярдах от дома, в джунглях. Были еще масляные лампы, кладовые и закрытая жаровня во дворе. Не было ни электричества, ни водопровода. Дом выглядел как чья-то воплощенная идея об идеальном тропическом убежище.
Булеан появился часов через шесть после них. К этому времени они уже нашли запруды с пойманной во время отлива рыбой и сами уже чувствовали себя на острове, как рыба в воде. Колдун был не один.
С ним были два создания, абсолютно идентичные близнецы с не правдоподобно гладкой зеленой кожей, которая, казалось, была почти лишена пор и слегка блестела на солнце. Губы у них были зеленые, а глаза – как изумруды, окруженные бледно-оливковым морем. На ногах у них было по три пальца, соединенных широкой перепонкой. Четыре тонкие руки казались менее подвижными, чем у людей, негнущимися и заканчивались тремя длинными одинаковыми пальцами. Они смыкались, как клешни, но были мягче и такие же проворные, как человеческие. Нижняя пара рук свободно поворачивалась, как на шарнирах. Еще у них было по четыре маленькие, но крепкие груди, верхняя пара слегка опиралась на нижнюю. Тонкие цепкие хвосты выходили где-то между влагалищем и прямой кишкой. Они были около фута длиной и оканчивались чем-то похожим на пенис.
Все смотрели на них с одной и той же мыслью: "Так вот что Ветер Перемен сделал из масалурцев…"
– Это Модар и Соброа, – представил их Булеан. – Различать их вы научитесь, когда будете разговаривать с ними. Модар раньше был мужчиной ростом шесть футов и два дюйма, а Соброа была красивее всех женщин-адептов, с которыми мне приходилось когда-либо встречаться. Они были среди тех, кто добровольно остался поддерживать щит.
– Если уж вы шокированы, – сказала одна из них странным двухтональным голосом, – представляете, каково нам было увидеть, что с нами случилось. Надеюсь, вы привыкнете к нам, хотя мы еще сами не привыкли к себе и каждый день узнаем что-то новое. Боюсь, пройдут годы, прежде чем мы узнаем все.
– Важно другое, – сказал Булеан. – Соброа – целительница и акушерка. Сейчас у нее нет силы, но она приняла множество младенцев и знает, как оказать первую помощь. Модар был моим библиотекарем. Он романтик и мечтатель. Это он нашел и в основном спроектировал это место. Здесь нет ничего, о чем бы он не знал.
– Оно вам нравится? – спросила другая голосом, почти идентичным голосу первой. Только в тоне можно было заметить кое-какие различия.
– Оно прекрасно, – ответила Сэм. – Это должно было быть что-то вроде убежища?
Булеан кивнул:
– Когда мы должны были уходить, мы пришли сюда. В этом мире нет особенного судоходства, и население сосредоточено в менее жарких зонах. Если бы вы их увидели, вы бы поняли почему. Эти острова в тысяче миль от всего и ото всех, и, вероятно, это не скоро изменится. Еда, вода и все необходимое буквально падает вам в руки. Но, так как это масалурская колония, я очень сомневаюсь, чтобы кто-то искал вас здесь. Все вы можете здесь остаться, милости просим. Чарли, ты и Дорион, само собой. Помните только, что вы гости Соброа и Модара, они вам не прислуга. Мы отправляемся утром и не вернемся, пока дело не будет сделано.
Предложение было заманчиво, очень заманчиво, но сначала Бодэ, затем Крим сказали Булеану:
– Бодэ не для того нашла свою Сузаму, чтобы снова бросить ее. Бодэ пойдет и будет помогать до последнего, если сможет! И если случится так, что она выживет, она увековечит величайшую битву в истории космоса!
– Неведение свело бы нас с ума, – отозвался Крим. – Может быть, мы ничего не сможем сделать, может быть, мы сумасшедшие. Но я хочу быть там, и я чувствую, что Кира думает так же. Мы ведь едва не отдали жизнь ради этого.
– Я рад вам обоим, и вы можете оказаться полезны, – заверил Булеан. – Но помните, что вы ничего не можете сделать, оставайтесь в стороне. А сейчас идите спать.
Чарли плакала, прощаясь с Сэм и Бодэ, крепко обнимая и целуя их. Но время пришло. Те, кто оставался, следили, как остальные садятся на свои заколдованные седла, поднимаются в разгорающуюся утреннюю зарю, делают круг на прощание и исчезают в ярком свете дня.
Дорион посмотрел на Чарли.
– Тебе хотелось бы пойти в ними, не правда ли? Чарли чуть улыбнулась и не ответила.
– Ну, – вздохнул он, – а мне бы хотелось. Может, боги, которые довели нас всех до этого места, по-прежнему будут с нами.
Высоко в воздухе над искрящимся океаном Сэм чувствовала, что завтрак комом стоит у нее в горле, но она смотрела вперед.
"Бог мой, вот оно и случилось, – мысленно сказала она себе. – Вот мы и идем!"
Глава 12
Цитадель у края Хаоса
Когда Клиттихорн окрестил себя Рогатым Демоном Снегов, он сделал это не просто ради красного словца.
За то время, что она провела в Акахларе, Сэм почти забыла, что такое зима и настоящий холод.
А теперь, когда они продвигались к северу, медленно, но неуклонно становилось все холоднее с каждой новой срединой, которую они пересекали. Булеан, чтобы Сэм как-то представила это себе, сказал, что Тубикоса – это примерно Северная Австралия или Новая Гвинея; Масалур – северо-восточная Африка, может быть, Египет, только осадков выпадает гораздо больше. Владения же Клиттихорна приходились на север Швеции, а возможно, даже на Исландию или Гренландию, вблизи Северного полярного круга. Но Сэм трудно было думать, что Акахлар подобен Земле. Слишком непохожим и экзотическим он был.
Чем дальше на север, тем перекрестки миров – места пересечений колоний со срединами – становились короче, часто с одной стороны средины они были намного длиннее, чем с другой. За Северным полярным кругом миры уже не перекрывались. Здесь были только лед, снег, да изредка, кое-где нули, из которых пути вели в никуда. Это тоже была одна из причин, почему Клиттихорн обосновался здесь. Никто здесь не жил, да и не хотел жить.
Но сам Клиттихорн выбрал место, где высокие вулканические цепи рождали неожиданное тепло среди вечного льда, и были средства перехватить тепло и энергию земли. В маленькой долине, окруженной вулканическими горными вершинами, он построил не просто дом и лабораторию, а маленький город, населенный отверженными акхарского общества. Здесь им были обеспечены и безопасность, и комфорт, которых не могли предоставить Кудаанские Пустоши. Здесь собирались «сливки» изгнанников, и были здесь не только акхарцы, но и колонийцы, которых Клиттихорн или его приспешники извлекли из родных миров, потому что это требовалось по планам Рогатого.
Громадный тускло красный замок Клиттихорна с его восемью башнями, как гигантский канделябр, возвышался над городом. Кроме самого Клиттихорна, в замке работало множество людей. На дне долины располагались жилые дома. Тепло, рожденное в недрах земли, обогревало их снабжало горячей водой и даже поддерживало температуру в теплицах. Там выращивались прекрасные овощи и фрукты, которых хватало на всех обитателей города. За домами паслись огромные стада северных оленей. Они обеспечивали мясо и рабочую силу. Даже Булеан не видел этого раньше, и то, что они видели, поражало их.
Теперь их было шестеро. Они были одеты в тяжелые меховые шубы, и, хотя как будто не мерзли, всем было как-то неуютно.
Йоми присоединилась к ним в воздухе над Ханахбаком, в тысяче миль к юго-востоку, огромный меховой плащ скрывал ее изуродованное тело, и казалось, что она просто плывет по воздуху.