По пути Владигор встречал большие обозы людей. На лошадях и ненужных теперь верблюдах жители везли свой скарб, возвращаясь на покинутые прежде земли. Слух о том, что зверолюди исчезли с лица земли и пустыня преобразилась в плодородную равнину, быстро облетел окрестные народы, и все они двинулись в путь.
Люди мечтали скорей взяться за плуг и незаметно для себя забыли, что еще недавно их считали народами воинственными и свирепыми.
При встрече с Владигором они удивлялись, что находится человек, который куда-то торопится и желает покинуть этот благодатный край.
— Селись рядом с нами, вези сюда жену, детей, строй дом, — кричали они весело, — земли хватит всем!
Они не догадывались, что именно этот нездешний человек, загорелый, с русыми волосами и небольшой русой бородкой, как раз и принес им долгожданную радость.
На месте бывшей кочевой столицы Владигор встретил Саддама и его полководца Абдархора.
— Пусть всегда твоя земля будет цвести так, как зацвела моя, — сказал престарелый правитель Саддам. — Но если на нее придет беда…
— Или нападет какой враг, — вставил Абдархор.
— Только брось клич — и весь мой народ поможет тебе.
— Если к тому времени не забудет, как держать в руке меч и как объезжать диких жеребцов, — усмехнулся Абдархор.
У Кривого ущелья находилась постоянная застава синегорцев. В свежесрубленной избе жило несколько ратников, в конюшне стояли готовые к смене кони. Там князя поджидали вести от Ждана.
Ждан сообщал, что в столице все спокойно и в княжестве тоже, кроме неясных слухов о том, что князь их подпал под власть неких злых чар. А потому ему нужно срочно показаться перед людьми. Да и попросту пора пожить на радость Ладору в собственном дворце. Но с другой стороны, его просит о немедленной встрече молодой борейский князь.
Владигор рассудил, что, чем гнать Лиходея до Ладора, а потом назад — в Борею, будет лучше, если он встретится с борейским князем неподалеку, на границе их государств. О том просил и сам Рюген.
Поэтому Владигор уже утром отправился на границу с Бореей.
Молодой князь просил Владигора о помощи. В Борее повторялась почти та же история, что случилась два десятка лет назад в Синегорье. Младший брат отца, Здрон, захватил власть, истребив при этом половину столицы. Другая половина жителей, напуганная ежедневными массовыми казнями, поникла в страхе. В том же страхе жила и вся Борея — за любое доброе слово, сказанное селянином о молодом князе, волокли на виселицу. Виселицы стояли в каждой борейской деревне. А князя велено было именовать только «поганым вонючим выкормышем».
— Такое мне теперь даровано звание, — с грустью рассказывал молодой князь. — И за что? Только за то, что я хотел отвлечь свой народ от привычных войн. Выписал иноземных садовников и огородников, чтобы обучили людей возделывать землю, а не грабить соседние страны. И ни одно соседнее княжество не вступается за меня. Скорее наоборот, некоторые даже обязались выдать меня Здрону, если поймают на своей территории. Хотя все согласны, что я правил по совести, по правде и разуму.
Владигор вспомнил, как в его юности по всему Синегорью рыскали ищейки Климоги Кровавого и отлавливали каждого, кто был хоть немного похож лицом на законного князя. Как мучил Климога Любаву, заставляя ее согласиться на противозаконный брак с ним, ее дядей. И вспомнил, как он сам, юный князь, недоумевал, почему никто из соседей не желал за них вступиться.
Теперь-то он понимал, что непростое это дело — взять и вступиться. Самое малое, это значило получить еще одного врага на собственных границах и накликать очередную войну.
— Приют тебе в Синегорье будет всегда. Только скажи. И стражу, какую захочешь взять себе на службу, обеспечим. Обо всем остальном — подумаю. Но сразу сказать не могу. Сам знаешь, давно не был в Ладоре. Хочешь, поехали в Ладор вместе. Отдохнешь, осмотришься. Там и подумаем, как вернуть тебе законную власть.
На том они и порешили.
Вот уж не ожидал Радигаст, что ему выпадет такой богатый улов!
Ничего не подозревая, князья ехали себе по лесной дороге бок о бок, да оба и ухнули в заготовленную только для одного Владигора волчью яму. Как при этом их кони не переломали ноги, оставалось лишь удивляться.
Сам чародей находился поблизости. Сначала он сделался глазами и ушами дерева, стоящего у того одинокого дома, где происходила тайная встреча. Слушая их беседу, он лишь смеялся над наивностью молодого Рюгена. Тот, жалуясь на обиды, чинимые дядей, думал, что все это Здрон, обжора и пьяница, выдумал сам. Как бы не так! Дядя, с детства ленивый умом, никогда бы не додумался до виселиц в каждом селении. А стоило их поставить, и борейский народ, всегда склонный к смутам и непокорству, сразу немедленно присмирел. Еще бы не присмиреть!
Все это присоветовал дяде Радигаст. Потому что не нужен Борее такой князь, который желает завести тесную дружбу со служителем Перуна. Этак упустишь момент, и княжество вовсе уйдет из-под Велесова влияния.
А теперь можно будет расплатиться с дядей плененным племянником.
Зря только Радигаст поторопился перенести обоих князей в свой замок. Там он, конечно, их разлучил, а потом и вовсе поселил борейца в медвежьей берлоге. Но след кое-какой остался.
СТРАДАНИЯ ВЕРНОГО ПСА
Месячного щенка гончей породы подарили Рюгену года два назад, когда все в стране было спокойно.
Дядя, тот самый Здрон, ведавший княжескими охотами, хотел тут же унести писклявый комок на псарню. Но Рюген оставил его при себе, сам выкармливал его и воспитывал. Щенок уже недели через две стал проявлять полную самостоятельность и одновременно — неизменную преданность Рюгену.
Он бегал за ним по всем палатам, сидел у левой ноги во время важных бесед. Рюгену понадобилось однажды срочно покинуть замок, чтобы успеть замирить двух рассорившихся в дым своих военачальников, иначе была бы беда. Расстояние было немалым. К своему удивлению, на полпути он обнаружил Карого, которому было тогда месяца три. Пес следовал за ним весь длинный путь через лес и болото. А потом притащился назад. Правда, отсыпался не меньше суток.
Стражники пытались его прикормить. Карый, правда, и так был не голоден. И все же он вежливо брал еду из протянутых рук и клал ее возле ног хозяина. Повиливая хвостом и смешно поворачивая набок голову с длинными висячими ушами, он как бы говорил: «Ты меня угощаешь, и я тебя угощаю тоже».
Когда он подрос, Рюген попробовал его на охоте по первому снегу. Загоняли лису. И тут проявились необыкновенные качества Карого. Он гнал пушистого зверя с яростным подвывом. Со следа почти не сбивался. И прекрасно ходил смычком.
Теперь и смешно и грустно это было вспоминать, но первая размолвка с дядей произошла именно из-за Карого.
— Дал бы ты его мне, — сказал как-то раз дядя, — у меня как раз гончий пес сдох.
— Даже если и дал бы, он к тебе не пойдет, — ответил тогда Рюген.
И, как выяснилось позже, такой ответ дядю оскорбил.
— Этот щенок считает меня недостойным своей собаки, — жаловался он близким.
С тех пор многое переменилось. Те, кто ловил каждое слово и жест Рюгена, перебежали к дяде, а не перебежавших Здрон повесил. Рюген лишился княжества, а дядя его приобрел. И только Карый остался верным своему хозяину. И был в списке главных примет, по которым сыщики дяди искали по Борее гадкого выкормыша, мечтая получить вознаграждение за его поимку.
Несколько друзей, которые по очереди прятали Рюгена, предлагали переправить куда-нибудь Карого. Хотя бы на время.