-Я думал, он куда умнее Генриха и лично занимается всеми делами, слышал, он очень умный государь в отличие от короля Франции, - при этих словах Шико принялся разыскивать остальные предметы своего гардероба.
-Негодяй! Изменник! Да как ты смеешь позорить своего короля и восхвалять этого Гасбурга! В то время как мои лучшие друзья его оскорбляют! - вспылил Генрих и плюхнулся на освободившуюся кровать.
-Чем вы занимались там целый год? - не обращая внимания на короля, продолжил расспросы Шико.
-Говорю же, политикой, - ответила Марин.
-Политикой? - встрял Жуаез, презрительно осмотрев обеих, - дамы? Представляю, то это была за политика. Вы, кажется, весьма хорошенькие для таких дел.
-Помолчи, не твоего ума дела! - вскрикнул король.
Натали и Марин, весьма задетые намеками Жуаеза-старшего, изобразили взгляды как можно страшнее, чем не в должной степени смогли пронять Анна, он продолжал насмешничать и кидать в их стороны недвусмысленные замечания.
Король и Шико как раз были заняты перебранкой друг с другом, так что не заметили этой новой вражды. Роксана же пообещала сестрам Бомонт, что в отместку хорошенько наступит герцогу Жуаезу на ногу с целью отбить ему большой палец, ибо Марин заверила ее, что этот палец настолько необходим человеческой ноге, что без него и ходить невозможно.
Затем, когда Шико, наконец, смог одеться и натуральным образом прийти в себя, король велел всем отбывать во дворец Жуаез, где должна была состояться праздничная вечеринка. Нельзя сказать, что Анн и его младший брат хотели закатить пирушку в своем доме в честь двух выскочек, о которых они ничего не знали, но которые за один день стремились выгнать их с места королевских фаворитов.
Прежде всего, стоит поговорить о том, кем являлись братья Жуаез и какое место занимали. За прошедший год король потерял много друзей: барона Ле Га, Келюса, Можирона и Шомберга, рассорился с Сен-Люком и Граммоном. Таким образом, возле него освободились места, и места, весьма желанные для молодых дворян Франции.
Д’Эпернон, единственный оставшийся в живых, маркиз Де Ла Валетт, ставший теперь герцогом, высоко поднялся за это время, став незаменимым человеком для короля, благодаря своему дару политика и искренней преданности Генриху. Но этого было мало. Генрих, питавший слабость к юным и прекрасным лицам, случайно повстречал двадцатиоднолетнего графа Анна Жуаеза. Он был провинциальным тулузским дворянином с белыми как лен вьющимися волосами и голубыми ясными глазами. Анн отличался высоким, но изящным телосложением. На его лице, осанке и движениях лежала печать глубокого высокомерия. Он рано понял цену своей красоте и, пользуясь ей, имея успех среди женщин, был пронизан идеями презрения ко всем слабым и преклоняющимся перед ним. Поэтому и к королю он относился подобным образом, в душе не понимая, как настолько нервный и слабый человек с причудами и экзальтированными припадками способен править страной. Впрочем, политика никогда не интересовала Анна. Куда больше ему нравилось прожигать жизнь в Париже, купаясь в дарах короля. Так он вскоре получил звание герцога в столь юном возрасте, земли, дворец в столице, звание кардинала для своего младшего брата Франсуа восемнадцати лет, и наконец титул и место при дворе для своего любимца девятнадцатилетнего брата Анри Дю Бушажа.
Анри отличался от своего брата насколько это было возможно. Он не обладал очень высоким ростом, но при том его лицо ангельской красоты притягивало женские взгляды не меньше. Его волосы были более золотистого оттенка, чем у Анна, глаза серые и большие. Брови тонкие и длинные как две дуги, рот нежный как лепестки роз. Анри не любил придворные развлечения, не участвовал в дуэлях и тяготился своими обязанностями при короле. Куда больше его занимали походы в церкви и монастыри, пение псалмов и молебнов, чтение жития святых старцев и размышления о природе ангелов. Более всего на свете его интересовали ангелы, потому как он сам был на него похож.
Анн, вертопрах и повеса, испробовал уже все средства, дабы отвлечь брата от идеи уйти в монастырь, ибо их младший брат Франсуа принял сан не по своей воле и, став кардиналом, распоряжался своей жизнью как ему заблагорассудиться, ни в чем себе не отказывая. Поэтому-то братья Жуаез и не могли понять, отчего Анри стал таким и стремиться к жизни загробной более, чем к земной. Даже король Генрих Валуа, попеременно мечтающий стать монахом или святым великомучеником, как мог отговаривал Анри от затее уйти от суетной жизни, ибо считал, что тот еще слишком молод и не узнал жизни.
Так, карета короля и ее сопровождение достигли дворца Жуез в Париже. Маринет и Натали, переодетые в пажей, дабы не скомпрометировать себя, так развеселились по дороге и так сильно обозлились на герцогов Жуаез, что решили насолить им, путешествуя по двору, вырывая цветы из клумб и разбрасывая остатки от еды и прочий мусор по подъездной дороге.