После падения Франции в 1940-м, генерал де Голль продолжил войну, тогда как законное правительство, возглавляемое маршалом Петэном, подписало мирный договор с Германией. За неподчинение правительство Виши in absentia (заочно) приговорило генерала к смерти. Принимая во внимание данного рода традиции, мог ли Наварр, высший офицер французской армии, генерал, не выбрать путь, который он считал дорогой, ведущей к чести, тем более что ее не преграждали трусливые политики?
Поскольку Наварр решил выступить на защиту Верхнего Лаоса, возникал вопрос: как? Сначала Наварр предполагал осуществить задачу путем ведения подвижной, или маневренной, войны, атаковав вражеские колонны, наступающие на Лаос, но быстро отказался, от подобной затеи. Он правильно рассудил, что войска экспедиционного корпуса со всеми их грузовиками, танками и прочим тяжелым снаряжением увязнут в джунглях, где французы практически не умели вести боевые действия, поскольку не были психологически готовы сражаться взводами и отделениями, вооруженными лишь стрелковым оружием и минометами.
Затем Наварр решил построить для прикрытия Лаоса линейную оборону, но тут же отказался от такого шага, поскольку не имел достаточного количества войск. Не говоря уже о том, что части Вьет-миня все равно смогли бы просачиваться в тыл французам, как это наблюдалось в дельте. Как третий вариант Наварр рассмотрел перспективу защиты только столиц, Луанг-Прабанга и Вьентьяна, но и от нее он отказался главным образом из-за того, что большая дистанция между аэродромами под Ханоем и обеими столицами Лаоса делала практически невозможным авиационную поддержку и воздушное снабжение войск, занимавших оборонительные рубежи вокруг лаосских городов. Имелись и тактические соображения. Луанг-Прабанг окружали горы, а оба летных поля находились на таком удалении от города, что с одной оборонительной позиции нельзя было защитить и столицу, и аэродромы.
Четвертой схемой действий могла стать крупная отвлекающая атака на Вьет-Бак, проведенная как раз тогда, когда Зиап выступит на Лаос (или же чуть раньше). Теоретически таким ходом французы поставили бы под угрозу правительство Вьетминя и артерии снабжения частей Главных сил, вынуждая Зиапа спешить во Вьет-Бак. Однако к подобным мерам французы прибегали уже дважды, и оба раза без какого-либо успеха. В первый раз, в 1947-м, парашютисты, десантировавшиеся во Вьет-Баке по приказу Валлюи, едва не схватили Хо и Зиапа, но даже тогда, несмотря на всю слабость Вьетминя, операция в конечном итоге провалилась. В 1952-м Салан испробовал аналогичный прием во время операции “LORRAINE” и тоже поставленных целей не достиг. Теперь, в 1953-м, на фоне невиданного прежде усиления Вьетминя, для подобной акции потребовалось бы людей больше, чем имел Наварр во всем Вьетнаме. Кроме того, в ходе такой вылазки оказалась бы опасно оголена дельта. Наварр отказался от этого варианта, в чем с ним был согласен и Коньи.
Итак, у французского главнокомандующего оставалась только концепция “ежа”, предусматривавшая устройство дальнего укрепленного плацдарма с взлетно-посадочной полосой. Этот вариант действий Наварр называет “ипе solution mediocre” (посредственным решением), однако, как пишет он сам, иного он фактически и не имел‹28›. По замыслу Наварра, дальнему укрепленному плацдарму отводилось выполнение двух функций. Первое, главнокомандующий считал, что так ему удастся блокировать один из ключевых маршрутов поступления оружия, снаряжения и продовольствия из Китая и Вьет-Бака в Лаос. Наварр совершенно забыл, что французам предстоит действовать не в Европе, а в горных джунглях Северо-Западного Вьетнама, где артериями снабжения служат не шоссе и железные дороги, а многочисленные ручьи и тропы. Один плацдарм не мог бы перекрыть коммунистам всех путей в Лаос. Второе, Наварр видел в дальнем плацдарме базу для атак на тыловые коммуникации Зиапа, при условии, что тот послал бы одну или две дивизии к Луанг-Прабангу. И в этой части плану Наварра явно не хватало обоснованности. Во время прошлой Лаосской кампании На-Сан представлял для вьетминьцев точно такую же угрозу, однако Зиап подтянул к этому укрепленному лагерю крупные силы и надежно запер его защитников. В таком положении французы не могли “осуществлять набеги”, а Зиапу оставалось выбирать – пойти ли ему дальше или предпринять широкомасштабный штурм плацдарма. Глядя на проблему в ретроспективе, убеждаешься в том, что идея Наварра обеспечить оборону Верхнего Лаоса посредством создания дальнего плацдарма с взлетно-посадочной полосой в действительности не тянула даже на “ипе solution mediocre”.
Коль скоро французский главнокомандующий остановился на концепции “ежа”, оставалось только выбрать место. Луанг-Прабанг и Вьентьян он уже отверг. Далее шли Лай-Чау или Дьен-Бьен-Фу. От Лай-Чау Наварр отказался. Взлетно-посадочная полоса там была очень короткой, причем ее нередко затапливало, а погода слишком часто оказывалась нелетной. Из-за того, что аэродром размещался в лощине, французские летчики жаловались, что вражеские зенитки бьют по ним даже не снизу, а сверху. В таком случае оставалась только Дьен-Бьен-Фу. Стратегические плюсы этой позиции признавал не кто иной, как сам Зиап. В своей книге он пишет: “Дьен-Бьен-Фу расположена в горном районе на северо-западе и находится в долине протяженностью 18 километров и от шести до восьми километров в ширину. Это самая большая и самая богатая из четырех равнин в этом гористом регионе поблизости от вьетнамско-лаосской границы. Деревня стоит на стыке важных дорог, ведущих на северо-восток к Лай-Чау, на восток и на юго-восток к Туан-Гиао, Сон-Ла, На-Сану, на запад к Луанг-Прабангу и на юг к Сам-Нёа. На театре военных действий в Бакбо (то есть в Тонкине) и Верхнем Лаосе Дьен-Бьен-Фу является стратегической позицией первостатейной важности, способной стать чрезвычайно удобной базой для пехоты и авиации противника, осуществляющего агрессию в Юго-Восточной Азии”‹29›.
Вместе с тем существовали два существенных противопоказания для создания там дальнего плацдарма с взлетно-посадочной полосой. Первое, войска, занимавшие Дьен-Бьен-Фу, невозможно было пополнять и снабжать по дорогам, и второе, плацдарм находился в 295 километрах от французских аэродромов под Ханоем, Такая дистанция являлась предельной для действенного применения авиации. В результате французские истребители, используемые как штурмовики (для воздушной огневой поддержки наземных частей), могли находиться в небе над Дьен-Бьен-Фу не более четверти часа. К тому же у французов имелось всего от 70 до 100 транспортных самолетов, которые из-за большого расстояния могли перебрасывать на отдаленный плацдарм лишь ограниченное количество живой силы и необходимых грузов. Наварр прекрасно знал об этом.
И наконец, Наварр подчеркивает, что месторасположение Дьен-Бьен-Фу создавало стратегические проблемы для Вьетминя точно так же, как и для французов. Этот пункт находился в 200 километрах от дельты и в 300 километрах от китайско-вьетнамской границы, через которую силам Вьетминя поступало все необходимое от “китайских товарищей”. Наварр считал, что нехватка грузовиков и значительное расстояние не позволят Зиапу доставить в район Дьен-Бьен-Фу большое количество боеприпасов и продовольствия, вследствие чего численность войск Вьетминя там окажется ограниченной‹30›.
Наварр думал, что долина будет в безопасности от артиллерийского огня неприятеля с окружающих гор. Он замечает, что высоты, с которых артиллерия Вьетминя могла бы обстреливать аэродром, находились от него на удалении в десять-двенадцать километров. Затем, ловко перекидывая вину на других, он пишет, будто французские артиллеристы сказали ему, что коммунистам придется выдвигать свои орудия на передние склоны, иначе снаряды не долетят до летного поля. Когда же артиллерия Вьетминя выйдет на эти позиции, как говорили главнокомандующему специалисты, французы накроют ее контрбатарейным огнем или же уничтожат с воздуха‹31›. Бернард Фэлл замечает, что оценки Наварра представляются спорными. Фактически аэродром мог простреливаться прямым артогнем с высот, находившихся от него всего в пяти километрах‹32›.