ВОЙНА ВО ВРЕМЯ МИРА
Военизированные конфликты после Первой мировой
1917–1923
Р. Герварт, Д. Хорн
От редакторов
Настоящая книга является результатом длительной совместной работы. Большинство авторов, представленных в этом томе, были участниками двух тематических семинаров, проводившихся в Дублине и еще в одной партнерской организации, Германском историческом институте в Москве (ГИИМ), в 2009–2011 годах. Редакторы хотели бы поблагодарить всех работавших и выступавших на этих семинарах за внесенный ими значительный и плодотворный вклад в данное начинание, а также организаторов конференции в ГИИМ и в особенности директора Института г-на Николауса Катцера за его активное участие в проекте. Совместный проект Центров военных исследований в дублинских Тринити-колледже и Университетском колледже, итогом которого стала данная книга, в течение последних трех лет получал щедрое финансирование сначала от Ирландского исследовательского совета по гуманитарным и общественным наукам (IRCHSS), а затем от Европейского исследовательского совета (ERC). Редакторы данной книги хотели бы, пользуясь случаем, выразить благодарность этим организациям. В более личном плане нам оказали бесценное содействие научные сотрудники, участвовавшие в данном проекте, — Юлия Айхенберг, Джон Пол Ньюмен, а в дальнейшем также Угур Умит Унгор, Эндрю Сик и Томас Балкелис, — и работавшие с нами опытные администраторы Кристина Грисслер и Сюзанна д’Арси.
Роберт Герварт и Джон Хорн Дублин, 2014 г.
Роберт Герварт, Джон Хорн
ВОЕНИЗИРОВАННЫЕ КОНФЛИКТЫ В ЕВРОПЕ ПОСЛЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ: ВВЕДЕНИЕ
Война гигантов кончилась; начались войны пигмеев.
Завершение Первой мировой войны не сразу принесло мир в Европу. Напротив, революции, контрреволюции, этнические столкновения, погромы, войны за независимость, гражданские конфликты и внутреннее насилие, подобно сейсмическим волнам, порожденным катаклизмом мировой войны, сотрясали в 1917–1923 годах старый континент, преобразуя его политический пейзаж. Насилие подобного рода наблюдалось в России, на Украине, в Финляндии, Балтийских государствах, Польше, Австрии, Венгрии, Германии, Италии, Анатолии и на Кавказе. В Ирландии в те же годы шли война за независимость и гражданская война{1}.
Важным аспектом всех этих конфликтов являлось военизированное насилие (paramilitary violence). Настоящая книга представляет собой попытку исследовать происхождение, проявления и наследие этой разновидности политического насилия в том виде, в каком оно существовало в 1917–1923 годах. Под военизированным насилием мы имеем в виду военные или квазивоенные организации и практики, которые либо дополняли, либо подменяли собой действия традиционных военных структур. Порой это происходило в вакууме, оставшемся после краха государственности, в других случаях военизированное насилие приходило на помощь государственной власти, однако имелись и примеры его противодействия государству. Оно включало в себя революционное и контрреволюционное насилие, совершавшееся во имя светских идеологий, а также этническое насилие, связанное с основанием новых национальных государств или с сопротивлением этому процессу со стороны национальных меньшинств. Военизированное насилие существовало параллельно с другими видами насилия — такими как социальные протестные движения, повстанчество, терроризм, полицейские репрессии, криминальное насилие и боевые действия традиционного типа{2}.
Термин «военизированное насилие» был предложен лишь в 1930-х годах, и речь тогда шла о возникновении в фашистских государствах вооруженных политических формирований, организованных по военному принципу; в дальнейшем, в 1950-х годах, этот термин стали применять при описании подобных формирований, участвовавших в антиколониальных войнах и в постколониальных конфликтах{3}. Однако военизированные формирования имеют гораздо более давнюю историю. Принимая облик местного ополчения, партизанского движения или вооруженных отрядов, дополняющих силы правопорядка, они играли значительную роль во времена военных поражений — в частности, в Испании, Австрии и Пруссии во время Наполеоновских войн, когда регулярные армии были не способны остановить французское наступление. В ходе своих «освободительных войн» испанские партизаны, «Ландштурм» Андреаса Хофера, действовавший в Тирольских Альпах, и германские фрайкоры 1812–1813 годов приобрели легендарный статус, а их влияние продолжало ощущаться даже после Первой мировой войны, хотя бы в качестве исторического образца для зарождавшихся военизированных движений, стремившихся к своей легитимизации и к повторению успеха антинаполеоновского сопротивления{4}. Отличительной чертой этих новых движений было их появление после завершения столетнего периода, в течение которого национальные армии стали нормой, а современные полицейские силы, уголовные кодексы и тюрьмы способствовали полному закреплению мало кем оспаривавшейся монополии на насилие в руках государства. Эта монополия была разрушена одновременно с тем, как мировая война сменилась всеобщими мелкими конфликтами{5}. Более того, поскольку это происходило в рамках общей трансформации государственных форм, социальных структур и политических идеологий, военизированное насилие получило двойное значение — в качестве силы, влиявшей на исход военных конфликтов, а также в качестве нового источника политической власти и государственной организации. Военизированное насилие приобретало наряду с военно-оперативным также политическое и символическое влияние.