Прежняя дикость землянок и нор у реки ушла. Не было уже деревни без школы, больницы, кузницы и церкви. Церквушки стояли друг от друга на расстоянии слышимости колокольного звона. Без золочённых куполов и икон в серебряных окладах. Внутри поставлены лавки, потому что в церкви не только служили обедни и читали проповеди, но и обсуждали дела местного жизнеустройства. Богослужебные книги были, а вот книг для святочтения на дому не хватало. Научились делать бумагу из тростника и чернолесья, но не хватало легкоплавкого металла для отливки литер и набора текстов. Молитвы переписывали на местной бумаге, которую сто лет назад назвали бы обёрточной.
В небе не видели самолетов, а на автомагистралях — ни грузовиков, ни легковушек. Зимние морозы и летняя жара привели автомагистрали с твёрдым покрытием в жалкое состояние. Железные дороги заросли, рельсы заржавели. Никаких тебе гостей из дальних волостей.
Тридцать лет медленно и трудно продвигался технический прогресс. Электрификацию сдерживало штучное производство турбин для малых гидроэлектростанций. Керосиновые лампы уступили место шаровым. Появились наручные телефоны, но только с чёрно-белыми экранами. В глубинке они были только у деревенских старост и председателей сельсоветов. Зато интерактивные экраны висели на стене в каждой хате. Они показывали выступление художественной самодеятельности, передавали новости любого земства. До художественного кино полешуки ещё не дошли, но пьесы на экранах разыгрывали. По этим же экранам можно было дозвониться до родственников и переговорить с ними. Правда, изображение на них было нечёткое.
Многое и многое не нравилось полешукам. Свирепый митрополит Полесский по-прежнему заставлял учиться старого и малого, проповедуя, что постижение новых знаний — залог выживания народа. Неграмотных давным-давно не осталось. Не очень нравилось и обязательная военная подготовка для мужчин с ежегодными учебными сборами зимой. Армии не было, но каждый военнообязанный держал в доме оружие и боеприпасы. Знал место сбора на случай мобилизации, свой взвод, роту, батальон. Попечителем военной академии был сам митрополит. Офицеры-выпускники сразу уходили в запас, но военное дело им не давали забывать ежегодные сборы и учения.
Военной угрозы не было ни с какой стороны, но всё же вахтовики на угольных копях пустынного Донбасса и Харьковского газового месторождения изредка сообщали о попытках грабительских налётов неизвестных всадников "кызылбашей" — бородачей в красных фесках. Бороды они красили хной. Приходилось обучать военному делу горняков, чтобы каждая вахта могла в случае опасности превратиться в боевую группу быстрого развёртывания.
Полиции на Полесье как таковой не было, но суровый суд общин приговаривал к телесным наказаниям за малейшее нарушение общественного порядка, семейный скандал и тем более за пьянку с дракой. Все понимали, что угроза голода не ушла. Перегонять зерно, картошку или свеклу на самогонку — страшное преступление. Полешуки позволяли себе только бражку и самодельное пиво на праздничных столах.
9
В этом году в начале октября выпали погожие деньки без дождей и ветра с температурой за плюс двадцать в полдень. Настоящий подарок для сельскохозяйственных общин, где из-за недостатка сельхозтехники вечно не хватало рабочих рук, отчего часть урожая уходила под снег.
Совсем старенький и ссохшийся митрополит всего Полесья Пётр в подряснике и чёрном колпачке вместе с мироуладчиком самоуправляемых общин Полесского края Павлом стояли в парке на кованом мостике, перекинутым через декоративный пруд, и любовались радужными карпами и сине-красными вуалехвостыми толстолобиками, выловленными у наполовину затопленного ещё Чернобыля. Павел в чёрном костюме-тройке остался статным седым красавцем даже в преклонных летах. Рядом с ним митрополит в льняном подряснике казался древним старцем, хотя был его сверстником.
— Петька, как другу тебе говорю: у нас тебя не любят. Особенно раздражает твой наказ всем учиться до шестидесяти лет и по телевидению распространять в первую очередь не развлекуху, а новшества вплоть до удобного устройства компостной ямы для органических удобрений. Мало развлечений и удовольствий для населения.
— Нашими удовольствиями нечистый питается.
— Люди хотят видеть скоморохов, хотят почаще смеяться и дурачиться.
— У нас не теократия, а я не папа римский, чтобы самодержавно править прихожанами. Не я определяю политику телевидения. Миром правят советы общин. Но тут я останусь безжалостным и жестоким — без знаний мы вернёмся сначала в античный разврат, потом в каменный век и выродимся в матриархате вплоть до людоедства. Пляски полуголых девок на экране придумали американцы в Великую Депрессию, когда люди мёрли с голоду миллионами. Старались отучить их задумываться над причинами всех бед. И чтобы не догадались, что любой финансовый кризис — верный способ опустошить карманы бедняков и превратить их в нищих. У нас, слава богу, все сыты, хоть и без роскошества.