– И Гриффит из Гвента, – продолжил Этельстан, – даст слово удерживать своих людей от набегов на Мерсию в течение полного года.
На это тоже дано было согласие, хотя, по моему мнению, это пустое обещание. С таким же успехом Этельстан мог потребовать от дождя не идти целый год. Наивно ожидать, что валлийцы откажутся воровать.
– Завтра мы встретимся снова, – закончил принц.
– Завтра, эдлинг, – отозвался Гриффит. – Завтра.
Он пошел прочь, сопровождаемый своими воинами и отцом Бледодом. Снег припустил еще сильнее, его хлопья блестели в свете костров.
– Иногда от меня требуется усилие, чтобы помнить, что валлийцы тоже христиане, – произнес Этельстан, глядя им вслед.
Меня эти слова заставили улыбнуться.
– В Дифеде есть король по имени Хивел. Он бы тебе понравился.
– Я о нем слышал.
– Это хороший человек, – с теплом произнес я, сам удивившись, что говорю это.
– И христианин! – насмешливо заметил Этельстан.
– Я сказал хороший, а не идеальный.
– Завтра мы все будем хорошими. – Принц перекрестился. – И пощадим одного валлийца.
И получим имя врага. Я сильно подозревал, что уже знаю его, хотя и не был уверен. Зато точно знал, что в один прекрасный день убью этого человека. Так что валлиец должен жить, чтобы сакс мог умереть.
Эдлинг, валлийский титул, равносилен нашему этелинг[1], и означает сына короля, которому предстоит унаследовать престол. Гриффит из Гвента, бывший, по моему разумению, одним из вождей, использовал его исключительно с целью польстить Этельстану, потому как доподлинно никто не знал, кто станет наследником короля Эдуарда. Этельстан – старший сын, но злая молва, распространяемая церковью, утверждала, что он бастард, да и почти все олдермены Уэссекса поддерживали Эльфверда, второго сына Эдуарда, бесспорно законного.
– Следовало бы сделать королем Уэссекса меня, – заявил я Этельстану наутро.
Тот удивленно посмотрел на меня – видимо, не вполне еще проснулся и решил, что ослышался.
– Тебя?
– Меня.
– Но почему, бога ради?
– Мне просто кажется, что королем должен быть самый красивый человек в королевстве.
Тут парень понял, что я шучу, но, видимо, был не в том настроении, чтобы веселиться. Он только буркнул что-то и дал шпор коню. Нас сопровождало шестьдесят его воинов, а я взял всех своих, не считая тех, кто уже охранял арену. Около нее нас ждал отец Бледод. Это я настоял, чтобы валлийский поп был с нами.
– Как мы узнаем, который из них сын Гриффита? – пояснил я.
По левую от нас руку множество людей из разгромленного войска Кинлэфа уже тянулось на восток, уводя с собой жен и детей. Я отправил Финана с двумя десятками парней распространить весть, что ополченцам нужно либо уходить, либо иметь дело с моими воинами, и маленький отряд Финана не встретил сопротивления. Мятеж, по крайней мере в этой части Мерсии, подавили без боя.
– Отец Свитред считает, что нам следует убить каждого десятого, – сказал Этельстан, глядя, как мимо нас проходят побежденные. – По его словам, так поступали римляне.
– И почему ты не послушал?
– А думаешь, стоило? – спросил принц.
– Нет, – твердо ответил я. – Думаю, что тебе следует отпустить их. Большинство тут не воины. Эти люди обрабатывают поля, пасут скот, роют канавы и разбивают сады. Это плотники и суконщики, кожемяки и пахари. Они пришли сюда, потому что им так велели, но, вернувшись домой, снова примутся за работу. Твой отец нуждается в них. Зачем ему Мерсия, если она будет голодной и бедной?
– От мятежной Мерсии пользы ему тоже мало.
– Ты победитель, – напомнил я. – А большинство из этих бедолаг не отличат мятеж от жидкого поноса. Их привели сюда. Так дай им уйти домой.
– Отец может со мной не согласится.
Я в ответ на это фыркнул:
– Тогда почему твой отец не послал войско тебе на выручку?
– Он болен. – Этельстан осенил себя крестом.
Я повел Тинтрега шагом, объезжая мертвеца – труп одного из убитых накануне дружинников Кинлэфа. Снег окутал тело мягким саваном.
– И что тяготит короля? – спросил я.
– Скорби, – коротко сообщил Этельстан.
– И как они лечатся?
Некоторое время принц ехал молча.
– Никто толком не знает, что у него за хворь, – признался он наконец. – Отец растолстел и страдает одышкой. Но бывают дни, когда ему, хвала Богу, вроде как лучше. Он все еще способен сидеть на лошади, любит охоту и пока может править.
– Судя по всему, его хворь вызвана старым клинком в новых ножнах.
1
У данных слов – эдлинг и этелинг – общее германское происхождение, они этимологически связаны с современным словом «adel» – «благородство».