– Корабли у саксов слишком тяжелые, – сказал он.
– Слишком тяжелые и медленные.
– У моего отца был как-то фризский корабль, – продолжил норманн. – Вот это был красавец.
– Так убеди своего приятеля Этельстана дать тебе корабли, – посоветовал я. – Чтобы ты мог уплыть домой.
Вопреки моему резкому тону, он улыбнулся:
– Корабли-то у меня есть, а вот где дом? Я считал своим домом Ирландию.
– Ну, вот туда и возвращайся.
Он пристально посмотрел на меня, как бы оценивая, насколько глубока моя враждебность.
– Думаешь, я не хочу вернуться? – спросил он. – Я бы хоть завтра, но Ирландия проклята. Ее не люди населяют, а настоящие демоны.
– Они убили твоего отца?
Ингильмундр кивнул:
– Им удалось разбить нашу «стену щитов».
– Но ты сумел вывести воинов из битвы?
– Сто шестьдесят три человека и их семьи. Девять кораблей.
В его голосе звучала гордость, и вполне законная. Отвод побежденных войск – одна из самых трудных задач в военном деле. Но Ингильмундр, если не врет, конечно, сумел проложить себе путь к побережью. Мне не составляло труда вообразить ужас того дня: рассыпавшаяся «стена щитов», вопли обезумевших воинов, истребляющих врага, всадники с острыми копьями, преследующие по пятам.
– Ты проявил себя молодцом, – похвалил я и перевел взгляд на два его амулета. – Так какому из богов ты молишься?
Вопрос вызвал у него смех.
– Тору, конечно.
– И при этом носишь крест.
Норманн ткнул пальцем в инкрустированное серебро.
– Это подарок моего друга Этельстана. Было бы невежливо прятать его.
– Твой друг Этельстан, – я выделил иронией слово «друг», – будет рад, если ты окрестишься.
– Да, знаю.
– И ты поддерживаешь в нем эту надежду?
– Неужели? – Его, похоже, забавляли мои вопросы. – А вдруг его бог могущественнее наших? Господин Утред, какое тебе дело до того, какому богу я поклоняюсь?
– Предпочитаю знать своих врагов, – ответил я.
Ингильмундр улыбнулся:
– Господин Утред, я тебе не враг.
– Тогда кто ты? Преданный вассал принца Этельстана? Поселенец, делающий вид, что ему интересен бог саксов?
– Мы теперь скромные поселяне, – ответил норманн. – Крестьяне, пастухи и рыболовы.
– А я скромный козопас, – буркнул я.
Он снова рассмеялся:
– Козопас, побеждающий в битвах.
– Что есть, то есть, – согласился я.
– Так давай позаботимся о том, чтобы мы всегда были на одной стороне, – спокойно предложил молодой вождь. Его взгляд был устремлен на крест на штевне ближайшего корабля. – Я не единственный, кого вытеснили из Ирландии, – продолжил он, и что-то в его голосе пробудило мое внимание. – Анлуф все еще там, да только надолго ли?
– Анлуф?
– Это самый влиятельный из вождей ирландских норманнов и владелец наиболее сильных крепостей. Даже тамошним демонам эти стены не по зубам. Анлуф видел в моем отце соперника и отказался помогать нам. Но проиграли мы не по этой причине. Мой отец потерпел поражение, – произнося эти слова, он смотрел на мирно текущие воды Мэрса, – поскольку его брат и со своими людьми отступил до боя. Я подозреваю, что его подкупили ирландским золотом.
– Твой дядя?
– Его зовут Скёлль, – сказал он. – Скёлль Гриммарсон. Приходилось о нем слышать?
– Нет.
– Еще услышишь. Он властолюбив. К тому же у него есть могущественный колдун. – Ингильмундр помедлил и коснулся вырезанного из кости молота. – И он со своим чародеем уже в твоей стране.
– В Нортумбрии?
– Да, в Нортумбрии. Высадился севернее этого места, намного севернее. За следующей рекой. Как там она называется?
– Риббель.
– За Риббелем, где он собирает людей. Скёлль, да будет тебе известно, спит и видит сделаться королем Скёллем.
– Королем чего? – Я презрительно фыркнул.
– Нортумбрии, разумеется. И это вполне логично, разве нет? Нортумбрия, северное королевство под властью короля-норманна.
Его голубые как лед глаза впились в меня, и я поймал себя на мысли, что Ингильмундр – один из самых опасных людей, каких мне доводилось встречать.
– Но чтобы стать королем, ему, разумеется, нужно сначала победить Сигтригра, не так ли? – продолжил он доверительно.