Улицы столицы, забитые людьми, смеющиеся на все голоса, сверкающие и слепящие вспышками фонарей, костров, случайной магии. Улицы шумно празднующие пришествие новой весны, расцвет жизни и уход холодов. Это чумное веселье порядком напрягало после двенадцати месяцев тихой, подконтрольной Каихарду жизни. Как бы часто он не бубнил о том, что это теперь мой мир и меня в нем ждет распрекрасное будущее, частью этого всего я себя совершенно не чувствовала. Скорее посторонним наблюдателем.
В кои то веки не раздавался лязг копыт по мостовой. Движение экипажей и самодвижущихся машин запретили на время гуляний. Газовые фонари, украшенные вычурной ковкой и чадящие напропалую, потрескивали над запруженным людской массой проспектом.
Лира жалась к моему боку, время от времени дергая за локоть и тыкая пальцем в кого-то, во что-то, при этом увлеченно треща, перекрикивая стоящий вокруг шум.
« Ой смотри какие милые детки, видишь эти бантики на их кармашках, значит их родители принадлежат к цеху печатников … Ой, а давай купим вон тех засахаренных фруктов на палочке… Ну в твоем мире разве были такие прекрасные цветущие деревья на улицах, это настоящие шайдарские магнолии-мухоловки … Только посмотри на того юношу, разве он не красавчик в этом жемчужном фраке? Давай покатаемся на каруселях. С детства на них не каталась!» - и еще тысячу высказываний, просьб, полных умиления восклицаний.
Удивительно что фрау Хильерд хватило ума не уходить далеко от центра города, но даже тут она успела намотать несколько километров, восторженно просвещая меня о таких важнейших вещах, как традиция ходить в День Первых Лучей с распущенными волосами для дам, значение тех или иных ленточек, повязанных на их локтях и историю данного празднества со всеми легендами, повериями и мракобесием, вроде необходимости приютить любое животное, которое ты встретишь на празднике, под страхом невезения на весь год.
Пока что на роль животных претендовали лишь здорово перепившие алкоголесодержащих напитков господа, впавшие в свинское состояние, и похрюкивающие что-то нечленораздельное там и тут. Приютить их мне совершенно не хотелось. Даже если потом целый год придется больно биться локтем о каждый косяк.
- Смотри, смотри! Шайдарец! –радостно воскликнула Эллирия, тыкая пальцем в рослого малого, на той стороне улицы, который как раз смотрел в нашу сторону, возвышаясь над толпой на добрую голову и лупая кроваво-красными глазами из-под съехавшего на затылок капюшона.
Шайдарец был красив, смугл и таинственен. Бронзовая кожа в сочетании с черно-красными волосами и глазами цвета свежепролитой крови делала его похожим на араба-неформала, покусанного вампирами и завернутого в черный, тяжелый плащ.
Сообразив что его заметили, шайдарец развернулся на сто восемьдесят градусов и поспешил скрыться в отходящем от проспекта проулке.
- Пошли за ним! Я никогда еще не видела жителей Шайдара в живую. Говорят у них совершенно другая биология! Вот бы уговорить его посетить папенькину лабораторию и позволить себя обследовать! Это такой опыт! – радостно прощебетала Эллирия и не дожидаясь моего ответа, припустила за беглецом, юрко лавируя между людьми, только золотые кудряшки сверкали в свете фонарей.
- Лира! Стой! Куда! – гаркнула я, досадуя в душе, что не успела сцапать это непоседливое чудо за руку до того как она дала стрекача, прекрасно понимая всю дебильность сложившейся ситуации, припустила за Эллирией, пока та не затерялась в толпе.
Надо сказать хуже гиперактивной блондинистой подруги, может быть только гиперактивная блондинистая подруга, мечтающая посвятить жизнь исследованиям и магии.
Беглянка юркнула в темный переулок, навевая нехорошие ассоциации с моим похищением, я, пробежав добрую его часть, настигла бесноватую фрау Хильерд и схватила ее за локоть, резко остановив.
- Ты сдурела? – пыхтя как курильщик со стажем, после пробежки в корсете и на каблуках, прорычала в ухо подруги, которая молча смотрела в конец проулка, оказавшегося тупиком.
Столица в основном застроена довольно высокими зданиями, для мира в котором еще не придумали гидравлику, высотные краны и электричество используют в основном для освещения богатых домов. Так что с трех сторон нас окружали толстые кирпичные стены. В отличии от украшенных резными каменными плитами и барельефами фасадов, здесь неведомые архитекторы не заморачивались. Все три стены были почти пусты, Окна начинались где-то на уровне третьих этажей, мостовая покрытая мусором, запах прелой бумаги и пищевых отходов перекрывал даже горьковатый флер пороха, накрывший весь город после праздничных фейерверков.