— Я постараюсь, — Кондратенко вставил сапог в стремя и уселся в седле. Но Фок не стал садиться на свою лошадь, взял коня генерала под уздцы. И негромко сказал:
— Не вздумайте лезть в драку и показывать излишнюю храбрость — генералу она не к лицу! Ваша задача выполнить приказ от и до, с разумной инициативой, конечно, тут я только приветствую любое начинание. В Ташичао прибыли эшелоны 9-го Тобольского пехотного полка — все его четыре батальона отправятся за вами следом. Больше ничем не могу подкрепить — резервов нет, будет через два дня только ваша бывшая 7-я дивизия, и то только в том случае, если Квантуну ничего не будет угрожать. Не нравится мне, что адмирал Того пока не выказывает намерений, но мало ли что будет, пока стоит «туман войны»…
Фок задумался на минуту, продолжая держать коня железной хваткой. Затем чуть громче сказал:
— Ладно, всего не предусмотришь. Держите связь посыльными — моим китайцам-проводникам всецело доверяйте — люди проверенные и мне служат честно. Упор делайте на внезапность, артиллерийский и пулеметный огонь, офицеров выбивать в первую очередь — у вас великолепные охотники! И делайте выводы — что хорошо, что плохо. Все, езжайте!
Фок отпустил поводья и хлопнул коня ладонью по крупу — генерал Кондратенко поскакал вслед уходящей на восток колонны, за которой вилась пыль. За ним устремились офицеры и два десятка конвойных казаков.
— Надеюсь, у него все получится, иначе мой замысел коню под хвост пойдет. А сейчас нужно ехать к Надеину и Генгроссу — пальба у них нешуточная началась! Должны сбить японцев с сопок — первая удача всегда войска окрыляет…
Глава 3
— Флот делает все, что в силах, побеждая врага на море, — Алексеев обвел взглядом собравшихся за столом генералов — шел военный совет и на нем присутствовали все генералы, как из его штаба, как наместника, так и штаба Маньчжурской армии.
— Вчера отряд наших кораблей под командованием контр-адмирала Матусевича пресек обстрел Дальнего японской эскадрой, выйдя в море и дав бой. Совершенно разрушен и полностью сгорел, выбросившись на скалы, броненосец береговой обороны «Хэйэн», разбит артиллерийским огнем и потоплен самодвижущими минами бронепалубный крейсер «Сайэн». Тяжко поврежден броненосец «Чин-йен» и флагманский крейсер вице-адмирала Катаоко «Ицукусима», еще два вражеских крейсера избиты настолько, что можно сказать одно — победа одержана замечательная. Весь 5-й броненосный отряд японского флота выбит в полном составе!
Заявление наместника произвело впечатление не только на штабных, серьезно задумался и генерал Куропаткин, на лице которого наместник уловил мимолетно промелькнувшую гримасу неудовольствия. Бывший военный министр, несмотря на многие полезные черты и ум, имел недостаток, который перечеркивал все. Алексей Николаевич был нетерпим к чужой славе, старался всячески принизить деятельность подчиненных, списывая на них свои просчеты и неудачи. И беззастенчиво возвеличивая достижения — как собственно свои, так и чужие, если была возможность их присвоить. Но такова природа власти, и большинство боевых генералов и адмиралов, пройдя огонь и воду, не выдерживали пения медных труб. Да еще льстецы многое напевали в уши — возле каждого сановника империи крутились рядом прихлебатели, с эполетами и погонами на плечах.
— Потом был бой с броненосцами самого Того — их против наших кораблей сражалось всего три. А это означает, что «Сикисима» тяжко поврежден в бою с эскадрой под моим командованием 7 мая, и находится на ремонте, — момент оказался удачный, и Алексеев не постеснялся еще раз надавить на свои заслуги. — В том самом, где мы утопили два броненосца и несколько крейсеров противника.
Наместник замолчал, достал белоснежный платок и вытер испарину — день наступил жаркий, и в штабном вагоне было душно, несмотря на раскрытые окна. «Сухопутные» переглядывались — уничтожение вражеского «броненосца» произвело на них впечатление, а вот на тип — «береговой обороны» — как он и рассчитывал, они не обратили внимание. Да и ни к чему это, и так ясно — флот сражается и одерживает победы, несмотря на превосходство врага в силах, а армия все еще «сосредотачивается».