В качестве 5-го отряда можно было использовать и три новых черноморских броненосца — «Три святителя», «Ростислав» и еще не вошедший в строй «Князь Потемкин-Таврический». Вот только их проход через Босфор был весьма проблематичным занятием — турки могли закрыть пролив, имея на то полное право. Но на взгляд самого Фелькерзама, и без того кораблей хватало с избытком, нужно было только довести отряды до Порт-Артура. А с их прибытием исход войны будет предрешен…
Глава 40
— Ваше превосходительство, побили мы их изрядно, а они все лезут и лезут беспрерывно, как завороженные!
— Сам вижу, — недовольно произнес Мищенко, оглядывая густые цепи японской пехоты, перешедшие в очередную, бог знает какую по счету атаку. Однако тут не было зарослей гаоляна, что могли скрыть с головой даже всадника — позиции стрелки выбрали хорошие, по гребню холмов — такая местность была привычной.
— Скачи к генералу Краско — если японцы будут давить, то держаться казаки будут до вечера. Потом отойдут немного, там как раз позиции подготовят. Пусть генерал стрелков своих поторопит.
Павел Иванович повернулся к одному из адъютантов, молодой хорунжий тут же дал коню шенкеля и отправился вскачь. А генерал снова повернулся к полю бою, понимая, что наступают решающие события.
В эту минуту над японской пехотой вспухли белые облачка шрапнельных разрывов, а спустя несколько секунд в наступающих цепях начались рваться гранаты, а наступавшие самураи словно споткнулись, продвижение вперед пошло намного медленнее, и более осторожно, что ли — судя по неподвижным телам. Такие потери, да еще сопровождаемые надрывными стонами раненых остудят пыл у любого, даже фанатично настроенного противника, ибо страх смерти есть у любого человека, как бы он не старался его преодолеть. А если солдат не видит врага, не может его убить, а рядом гибнут товарищи, то рано или поздно он морально сломается.
Особенно когда его с неба постоянно осыпают железными шариками. В казачьих батареях живо освоили стрельбу с закрытых позиций, никаких картинных выездов конных упряжек на открытые позиции не было и в помине, чем постоянно грешили армейцы. Как и лихих конных атак, которые так любят изображать на рисунках в газетах.
Казаки не стремились складывать свои головы так бестолково, и воевали умело — сказывался вековой опыт схваток с порубежными врагами. И не важно кто ими являлись — турки или татары, хивинцы с бухарцами, либо китайские хунхузы с воинственными баргутами или чахарами. В такой жизни, что идет постоянно, и оплаченный кровью опыт передается от поколения к поколению, поневоле научишься воевать как надо. И желательно без серьезных потерь, и тем паче напрасных.
Мищенко давно осознал особенности казачьей жизни и службы, а потому к ним подстраивался, чем вызвал искреннее уважение у казаков. И генерал не вмешивался в ход боя, как обычно делают это ретивые начальники, наоборот, всячески поддерживал проявляемую станичниками инициативу. И вообще, к казакам старались не ставить командиров со стороны, даже с регулярной кавалерии, если они не были хорошо знакомы со своеобразным казачьим укладом.
В русской армии действовало весьма скверное правило, когда победа в бою оценивалась не только по нанесению противнику поражения, но и тем потерям, что понесли собственные войска. И чем они были больше, тем доблесть и отвага становились значимей, по разумению начальства, ибо так и должны сражаться солдаты, по колено в чужой и собственной крови. И тем щедрее и весомей являлись награды. А если потерь нет или мало, то это являлось критерием «незаслуженной» победы, и, понятное дело, ордена выдавались скупо и крайне неохотно.
С казаками подобные номера не проходили, они, имея свой устав, действовали совсем иначе, и в лобовые атаки не ходили. Обхват или обход, короткие наскоки, тревожащие неприятеля разъезды, действия малыми партиями — вот их привычные, веками проверенные приемы. И весьма действенные методы, если вспомнить печальную судьбу «Великой армии» Наполеона и прочих иноземных завоевателей.
И напрасных потерь казаки не терпели, и казачьи офицеры это слишком хорошо понимали — с них за это взыскивали строго свои же станичники. А те, кто не понимал и жаждал отличиться за счет пролитой подчиненными крови, командовал казаками недолго — таковы были суровые реалии, которые все принимали, независимо оттого, хотели они того или нет.