В общем, начав нести потери от выстрелов из арбалетов, вестготские конные пикинеры тут же поспешно отъехали назад, в то время как пехота продолжала неуклонно бежать к нашей изгороди. Стрелки продолжали палить по ним, покуда у них хватало заряженных арбалетов. Когда же болты закончились, они тут же начали судорожно заряжать их, чтобы подготовиться к следующему залпу.
И как раз в это время пехота врага добралась до изгороди и полезла к нам. Я в это время находился на вершине изгороди и приготовился ударить бешено визжащего серпоносца, который ухватился за край стены и пытался подтянуться, чтобы запрыгнуть к нам. Не успел я ударить его, как меня оттолкнул Родерик и одним могучим ударом перерубил противнику шею. Вражеский воин тут же перестал кричать и молча свалился вниз, а его голова нелепо повисла на шее, будто у сломанной куклы.
— Зачем ты сделал это? — закричал я телохранителю. — Я бы и сам с ним справился!
Мой охранник ничего не ответил мне, а снова оттолкнул и ударил по пике вражеского воина, который тоже подбежал к изгороди и пытался проткнуть меня длинным своим оружием, которое позволяло бить, даже не залезая на нашу лагерную стену. Вокруг стоял невообразимый шум и гам, потому что люди вопили во весь голос, а раненые с криками катались по земле.
От толчка Родерика я едва устоял на ногах и в то же мгновение мне в плечо больно попал круглый камень. Что за чертовщина, спросил я себя, зажав рукой ушиб и оглядевшись. Оказывается, у вестготов имелись пращники, которые воспользовались тем, что наши арбалетчики перезаряжали оружие и принялись тут же обстреливать защитников лагеря. Камни свистели вокруг нас, а я поразился тому, какое это простое и эффективное оружие, потому что почти сразу сопротивление моих воинов резко уменьшилось и они пытались спрятаться за изгородью от метких снарядов врага.
Впрочем, пращников у врага оказалось немного, всего около трех десятков и скоро у них тоже иссякли запасы камней. Мои воины снова выглянули из-за укрытия и схватились с пехотой противника.
Воинов врага, однако, было слишком много. При всей доблести моих солдат, они не могли совладать с подобным численным превосходством. Кроме того, забираясь на изгородь, вестготы действовали очень умело: часть их связала поединками моих немногочисленных мечников, а другие помчались к воротам, чтобы открыть их и впустить в лагерь свою конницу. Допустить этого ни в коем случае было нельзя, но и препятствовать этому мы тоже не могли.
Родерик тем временем уже дрался сразу с тремя мечниками противника, а я увидел, что немногочисленные группки врагов уже завязали отчаянный бой у ворот в лагерь, стремясь перебить охрану. Воинов врага прибывало все больше и поэтому я закричал Лакоме, обнаружив его сражающимся недалеко от меня на изгороди:
— Надо уходить! Давайте, отступаем за повозки!
Затем я схватил Родерика и потащил его назад, а он едва успел столкнуть одного из противников со стены. Почти сразу же прозвучал сигнал к отступлению и мои воины, в том числе и арбалетчики сразу устремились к повозкам, стоявшим в центре лагеря. Это походило на морскую волну, которая, нахлынув на берег, затем в едином порыве отходит назад.
Позади нас отчаянно вопили вестготы и небольшие отряды партийных воинов. Я не заметил среди них, кстати, левков, солдат в белых плащах и догадался, что Фальк все-таки отказался от атаки. Интересно, сейчас, видя, как мы отступаем, не думает ли он, что зря поставил на меня и не сожалеет ли о том, что послушался меня? Готов поклясться, он считает, что я его обманул и намеренно заставил отказаться от атаки.
Хрипя от быстрого бега и ушибов, я добежал до повозок, соединенных уже в единую железную стену и мгновенно перескочил через нее, сразу же оказавшись внутри. Родерик был не столь же ловок, но тоже довольно быстро вскарабкался вверх и перебрался среди неровного прямоугольника нашей последней линии обороны.
Едва я успел оглядеться, как тут же рядом со мной с криком приземлился Лакома. Осмотревшись, я увидел, как мои воины перескакивают через повозки с оружием в руках и тут же оборачиваются назад, стремясь, чтобы их не настигли враги.
Мы успели отойти в самые подходящее время. Вражеские пехотинцы уже захватили изгородь и начали спускаться с нее следом за нами, а затем уже открыли двое выходов из лагеря. Внутрь начала потихоньку въезжать конница. Противники, повинуясь приказам командиров, выстраивались вокруг повозок в новые боевые порядки, собираясь снова напасть на нас, когда их наберется достаточное количество.