— Тебя зовут, император, — сказал Родерик, положив мне на плечо тяжелую руку.
Я оглянулся и увидел связанного дядю, давно уже беснующегося возле столбов, к которым мы привязали его и остготских воинов. Он, оказывается, уже продолжительное время звал меня по имени, но я в суматохе не слышал его и если бы не Родерик, вообще бы не обратил внимания. Поначалу я хотел послать его к черту, но потом подумал и увидев, что враги еще не скоро соберутся с силами для новой атаки, я побежал к нему.
— Ты что не слышишь меня, маленький гребаный ублюдок? — закричал дядя, едва я подбежал к нему. — Я зову тебя так долго, что моя глотка чуть не треснула и…
— Что ты хотел? — закричал я в ответ. — Говори быстрее, у нас мало времени!
— А ты что, до сих пор не понял? — спросил дядя. — Освободи меня быстрее, и вот этих вот воинов. Мы будем сражаться вместе с тобой плечом к плечу.
Если бы не вся серьезность ситуации, я бы от души расхохотался. Подумать только, мой самый непримиримый противник предлагает мне сражаться вместе.
— Да ты совсем сдурел, любимый дядя! — закричал я, стараясь перекрыть голосом всеобщий шум вокруг. — Ты что, думаешь я совсем помешался, чтобы отпустить тебя и твоих гребаных уродов, да еще и дать вам оружие в руки. Да вы же сразу начнете бить нас в спину, разве не так?
— Послушай, я думал, что ты умный малый, — прокричал дядя с отчаянием. — Разве ты не видишь, что этим людям сейчас нечего терять? Вестготы точно также не пощадят их, как и тебя. Они знают, что ты хотел продать их в рабство, а то и вовсе уничтожить, но если ты предоставишь им возможность драться, а затем пообещаешь свободу или возможность служить в твоих войсках, они с радостью встанут в твои ряды, понимаешь?
Я хотел обругать его и послать ко всем чертям, но затем призадумался. Рядом с дядей сидел связанный пожилой остгот, его лицо было изуродовано синяками и ссадинами, а из носа текла кровь. Он угрюмо глядел на меня и молчал. Я сделал знак дяде помолчать и подошел к нему.
— Как тебя зовут? — спросил я, присев рядом с ним на корточки и поморщившись от ран.
Сначала он молчал, а потом ответил:
— Мое имя Атальф, император.
Я испытующе посмотрел ему в глаза.
— Ты слышал, что сказал мой дядя? Что ты думаешь по этому поводу, Атальф? Как быстро вы предадите меня, если вам дать возможность сражаться?
Пожилой воин нахмурился и сказал:
— Мы не такие дураки, чтобы снова нападать на тебя. Хоть ты и слывешь обманщиком и лгуном, но, говорят, ты милосерден и щедр к людям. Пообещай нам, что отпустишь после этой битвы или возьмешь в свою армию и мы будем сражаться за тебя.
— Это верно, я не такой дурак, чтобы подставлять вам свою спину, — тоже прокричал я. — Если я освобожу вас и дам оружие, то вы будете сражаться в первых рядах, понимаешь? А мы будем стоять сзади и в случае чего, будем стрелять вам в спину. Что ты скажешь на это?
Атальф опять поглядел мне в глаза, все также сердито хмурясь.
— Для воина нет ничего лучше, чем умереть с мечом в руке, чем валяться связанным в грязи, как свинья. Дай нам оружие и поставь сражаться где угодно и мы пойдем на смерть.
Я помолчал и посмотрел на пленных остготов, которые тоже глядели на меня. Их численность была не меньшей, чем все мои отряды. Если я вооружу их и поставлю в строй, моя маленькая армия вырастет вдвое. Очень соблазнительная перспектива. Сзади подошел Лакома и предупредил:
— Император, не вздумай делать этого.
Но я уже принял решение. Поднявшись, я приказал:
— Освободите их и дайте оружие. Пусть они стоят в первых рядах. Если только дернутся в нашу сторону, стреляйте без предупреждения.
— Император, ты сошел с ума! — закричал Лакома. — Ты хочешь нашей погибели?
— Делай, что я приказал! — закричал я в ответ. — У нас времени, враги уже начинают атаку. Давай, быстрее, это наша единственная возможность победить!
Сначала Лакома злобно глядел на меня и я думал, что он бросит меч и уйдет с поля боя, но затем он позвал воинов и начал перерезать путы пленникам. Я освободил дядю и сказал:
— Надеюсь, дядя, ты сегодня будешь сражаться на моей стороне? То, что я сказал Атальфу, касается тебя в равной мере. Ты тоже будешь стоять в первых рядах и не смей уходить оттуда назад, иди только вперед на врага, ты понял?
— Когда-нибудь я сам перережу тебе глотку, щенок, — ответил дядя. — Может быть, даже не глазах твоего отца. Но сегодня, даю тебе слово, я буду сражаться на твоей стороне, клянусь всеми богами, древними римскими и новым христианским, ты понял?