Так продолжалось пару минут или много часов; Деррик утратил счет времени. Боль стала аккомпанементом, персонажем второго плана. Горе и вина — отодвинулись в ненастоящее будущее. Он превратился в чистую страницу, забыл свое имя и не признал бы себя в зеркале. Теперь он мог быть кем угодно, что значило — никем вообще. Достиг желанного «все равно».
Но эта отрешенность не продлилась долго: в бессознательный бред Деррика в один миг вонзились шум и яркий свет. С неохотой выплыв из внутреннего болота, он приоткрыл глаза и зажмурился. Надо же, Эдди «с парнями» не до потери памяти напились, вспомнили-таки про «переливание».
Но то был не Эдди. Деррика тряхнули за плечо, а потом раздался низкий женский голос:
— Эй, как там тебя! Дурень! Хватит валяться!
— Маргарет? — Он с недоверием вгляделся в ее лицо в неверном свете фонаря. Все-таки с ним в последнее время творился сущий абсурд. — Как ты тут очутилась?
— Вообще-то я тут работаю, — заявила она. — В какой же еще кабак Эдди мог со спокойной душой тебя приволочь? Да они с дружками отсюда с пеленок не вылезают. И с хозяином на короткой ноге.
Неожиданный союзник. Занесло же ее работать, а Эдди «с парнями» — пить в такую даль. Впрочем, Деррик сейчас даже примерно не представлял, где находится. Может, в трех шагах от Серой деревни. Они с Лили слишком увлеклись блужданиями по нехоженым тропам и, вероятно, ушли не столь уж далеко.
Маргарет выглядела усталой и сердитой, но Деррик не увидел в ней никакого зла. В ее глазах даже мелькнуло что-то вроде сочувствия.
— Я им там намешала в пойло всяко-разно. Дрыхнут без задних ног.
Деррик облизал губы. Как же хотелось пить.
— Эдди мне сказал, что сделает со мной что угодно… — зачем-то поделился он, — и никто ему слова против не скажет.
— Он идиот, — Маргарет усмехнулась, поставила фонарь на пол, присела рядом и принялась возиться с веревками. — А ты не меньший, если думаешь, что его словам можно верить.
— Я не знаю Центр.
— Тогда зачем сунулся к нам?
— А зачем ты помогаешь мне?
Путы упали на землю. Деррик с трудом принял сидячее положение, не веря своему спасению.
— Я не для тебя стараюсь, — сказала Маргарет, отвернувшись. — Для Лили. Ты ведь с ней, верно? Ты разыщешь ее? У нее больше никого не осталось.
— Ты так любишь Лили? — спросил Деррик. Странно это, конечно, но его ли ума дело?
— Джейка — сильнее, — ответила она с улыбкой. — А ты? Любишь Лили?
Откровенность предполагала соразмерный ответ, но Деррик не знал, как все объяснить, чтобы его не сочли дураком.
— Она просто напоминает мне кое о чем, — выкрутился он. В конце концов, это была правда.
— И о чем же? — Маргарет смерила его внимательным взглядом, усмехнулась и покачала головой. — Надеюсь, о чем-то хорошем.
— Да как сказать…
— О девчонке, с которой он был не на высоте, — подытожил возникший из тени Эдди.
Вот тебе и легкое спасение. Маргарет вздрогнула и дернулась в сторону, но он оказался проворней: вмиг подскочил к ней и заломил руку.
— Ах ты шлюха, — процедил он, — думала меня провести? Старого друга!
— Если ты не заметил, — выдохнула Маргарет, — он тоже человек. Ты что, за домашний скот его принимаешь?
— Ты же сама всегда громче всех поносила чужаков. Что с тобой?
— Это с вами что! — Деррик собрался с силами и поднялся на ноги. Угрозу он сейчас представлял собой смехотворную, но нельзя же просто сидеть и наблюдать за происходящим.
— С нами что? Мы больны.
Отшвырнув Маргарет в сторону, Эдди одним прыжком добрался до Деррика и схватил того за горло.
— Парень, ты пока еще жив только потому, что нам не нужна тухлая кровь, — объяснил он.
— Боюсь, она уже в какой-то степени тухлая, — прохрипел Деррик. — У меня явно заражение.
— Не пытайся меня обдурить!
Эдди стиснул его горло сильнее, и он почувствовал, что теряет сознание. На какой-то миг все пошатнулось и начало распадаться на части. Он приготовился выскользнуть из кошмара наяву, прокрасться в другой, акварельный. Но, едва смазавшись, реальность вернулась на место — очевидно, Эдди перенапрягся, раскидывая людей направо и налево, и болезнь дала о себе знать. Его хватка резко ослабла, а затем он и вовсе отпустил жертву. Неловко плюхнулся на земляной пол, с удивлением глядя на мелко подрагивающие руки.
Верзила, непостижимым образом лишенный сил, — что за неприкаянное зрелище! Деррику стало жаль его.
— Все-таки пить мою кровь не имело смысла, — сказал он, отдышавшись. Бежать бы сейчас отсюда, и немедленно, да только где взять столько энергии?
— А меня тогда сразу стошнило, — проворчал Эдди. — Но я не сдамся так просто!
Естественно. Никто не хочет отступать, пока есть надежда. Никто не хочет умирать. Это священное право каждого — бороться за свою жизнь всеми средствами. Повинуясь нахлынувшему порыву сострадания, Деррик поднялся, протянул руку Эдди. В конце концов, что тот сделал плохого? Он просто пытался выжить. Перед лицом смерти ничего не стоит утратить человеческий облик. Уж Деррику-то это хорошо известно.
— Давай найдем тут фельдшера, и я отолью тебе сколько-то крови. А ты потом сам поделишься с друзьями. Но я действительно боюсь, что у меня заражение, так что как бы ты одну гадость на другую не променял.
В углу зашевелилась, застонала Маргарет. Эдди недоверчиво моргал, и его недоумение было понятно: вместо того, чтобы воспользоваться возможностью удрать, чужак предлагал помощь, да еще и бескорыстно. Примитивный мозг не мог это уразуметь. Счастливец, не ведающий о ненависти к себе и бесплодных попытках искупить вину.
— Мы ведь с тобой похожи, — добавил Деррик. — Знал бы ты меня раньше. Я тоже был готов на все ради спасения своей шкуры.
Должно быть, Эдди увидел что-то в его глазах, потому что послушно схватился за протянутую руку. Деррик ощутил жар, исходящий от иссушаемого лихорадкой тела, заметил несколько гнойников, успевших выскочить на запястье. Крепкий парень. Просто чудо, что до сих пор находил в себе силы пить с друзьями и душить людей. Там, под одеждой, его кожа уже должна быть покрыта струпьями, которые через каких-то несколько часов переползут на лицо. И это станет началом конца.
Рядом с разлагающейся лапой собственная рука показалась Деррику неестественно белой. «Ты — светлый весь. Как солнечный лучик среди нас», — усмехнулась память голосом Мэри Ди. Он тряхнул головой, и мир покачнулся. Никогда бы не подумал, что держаться на ногах — целое дело.
Уже теряя себя, он почувствовал, что падает на Эдди. Пылающие лапы приняли его в объятия, а затем последовали — удар, короткая вспышка боли, вопль Маргарет: «Дура, что ты наделала!» — и долгожданное забытье.
***
С упорством одержимой Лили ковыляла по свежим следам. Юбка стала тяжелой от налипшей грязи, башмаки приходилось прочищать через каждые три шага. Дышалось с трудом, хотелось пить. В какой-то момент Лили позволила себе свернуть с дороги к неизменной речке и наглотаться ледяной воды. После вынужденной остановки ноги заныли — каждая мышца требовала отдыха. Но Лили заставила себя идти дальше.
Хуже всего оказалось то, что она даже примерно не представляла, куда держал путь Эд Браун и где планировал заночевать. С такой заморенной клячей и полной телегой скарба он не мог двигаться быстро, а дорога до города неблизкая. Он просто обязан был остановиться где-нибудь неподалеку, только вот где?
Ответ подсказали сами следы, в скором времени свернувшие с дороги направо. Лили хлопнула себя по лбу. Ну конечно! Она знала этот кабак — там работала Маргарет лет, наверное, с тринадцати. Странно, что он еще не закрылся на волне эпидемии. Впрочем, если его станут толпами навещать умирающие, тут ему и конец.
А почему, собственно, никто организованно не следит за такими, как Эд? Разве больных не должны изолировать? Разве правительству не следовало перекрыть южные границы еще несколько недель назад, чтобы не допустить распространения эпидемии? Чего добиваются важные шишки, бездействуя, когда болезнь уже сожрала целый Юг и спокойно перекинулась дальше? Неужели боятся паники среди населения? Дороговата цена спокойствия. А если нет, то в чем дело? Если недуг излечим, почему вакцину до сих пор не изготовили и не распространили?