В свежем, сытом теле она почувствовала себя другим человеком, и все события уходящего дня сразу показались страшным сном. Не могла она вести себя так. Начиная с момента, когда она потащилась за телегой, — определенно действовала не она. Ее прошибал холодный пот при воспоминаниях о собственном циничном поведении, однако какая-то ее часть находила незнакомые черты характера весьма полезными в новых условиях, где, как когда-то выразился Деррик, или ты, или тебя. Не одна она утратила человеческий облик — все вокруг были готовы сожрать друг друга за мизерный шанс выжить. Тем более странно выглядел на фоне этого безумия Деррик, отдающий себя первому встречному с самоотречением, достойным безумца. Неужели кошмар наяву, превращающий людей в скотов, способен кого-то возвысить? Но как? Деррик, должно быть, абсолютно свободен — либо абсолютно пуст. Что, в сущности, одно и то же. У него никого не осталось. Его нигде не ждали. Он как будто уже мертв, лишенный дома и тех, кого он любил. И ничто не заглушит боль утраты — это бездонный колодец, что поглощает дела и помыслы, не оставляя даже эха. Налей туда сколько угодно крови — легче не станет.
Разморенная, осоловелая, занятая ленивыми мыслями и догадками, Лили не заметила, как задремала. И ей сразу привиделся Деррик. Он лежал неподвижно, совершенным трупом, на лице — ни кровинки. Лили поцеловала его в сухие губы и в тот же миг стиснула горло.
Но на сей раз она проснулась раньше, чем свершилось неизбежное, — если точнее, ее разбудила Маргарет, грубо тряхнув за плечо:
— Вставай, соня. Мне нужно, чтобы ты приглядела за своим другом.
— А? — переспросила Лили, потирая глаза. Краем себя она еще оставалась во сне, сердце бешено колотилось.
— Доктор кучу лекарств ему выписал. Я попробую вытрясти из аптекаря хоть что-нибудь, а ты пока пригляди тут, ладно?
— Деррик разве еще не очнулся? — Лили разинула рот. — И каких еще лекарств? Я же просто стукнула его по голове.
— Я сама толком не поняла. Вроде что-то с рукой. Доктор там долго ковырялся. Сказал еще, что надо в больницу, но у них сейчас нет мест по случаю эпидемии. Хотя чужакам лечение у нас и не положено. Я уж не стала говорить, откуда твой друг, в конце концов, на южанина он не похож. Ну, я пошла.
— Постой! А что мне дела…
— Что ты как маленькая? Я его даже умыла, пока ты тут слюни во сне пускала. Прояви хоть немного активности.
Лили проглотила возражения, пристыженная. Удивительно, с какой легкостью Маргарет умудрялась командовать даже после всего, что между ними произошло. Да, появилась натянутость, о прежнем доверии не могло быть и речи, но Лили снова попала в зависимость от действий, мнений и решений Маргарет. Это злило.
Хлопнув дверью, Лили прошла к Деррику. В нос ударили запахи крови и лекарств — преотвратное сочетание. Сморщившись, она поспешила приоткрыть окно и только потом бросила взгляд на кровать.
От Деррика виднелся только нос — так его закутали в одеяло. На перевязанном лбу лежало что-то вроде компресса, если точнее — грязная тряпка. Лили протянула руку, чтобы убрать эту гадость, и невольно коснулась растрепанных волос Деррика. Мягкие. В точности как в том сне про убийство палкой. Одно и то же ощущение.
«Ты должна найти меня, узнать меня…» — сверкнуло в памяти. Он говорил, что все предопределено, можно лишь отложить неизбежное, если ты «расколот». Каких-то полчаса назад Лили снилось, что он лежит неподвижно, похожий на труп. Прямо как сейчас.
Это ее шанс. Никто не увидит. Деррик без сознания. Она вольна делать с ним все, что захочется. Можно обозначить его как потенциальную жертву, разыграв с ним последний сон, как он и подсказывал. И тогда кошмары должны хотя бы на время отпустить ее.
Лили закрыла глаза, восстанавливая в памяти подробности. Поцелуй, затем — схватить за горло, а потом ее разбудили. В сложившихся обстоятельствах — проще простого. Однако сама мысль о том, чтобы поцеловать Деррика, разом вогнала ее в краску. А если он очнется? Что он подумает? Как все объяснить? И как смотреть в глаза Джейку? Глупо стыдиться такого подлеца, как он, однако внутренние барьеры непросто снести. К тому же не по любви — неправильно. Еще одно наивное убеждение, над которым вовсю смеялась та где-то в голове.
Но ради спасения собственного рассудка ведь ничего не стоит пойти на подобную мелочь. Лили считала себя внутренне готовой к убийству невинного — и смешно застопорилась на простом? Ей не мешало бы отбросить все прежние взгляды до последнего. Но это значит перестать быть собой. Хотя сколько в ней осталось себя?
Лили придвинулась ближе, вглядываясь в лицо Деррика. По правде сказать, хоть она и узнала его волосы на ощупь, все-таки он по-прежнему лишь напоминал парня из самых первых кошмаров. В последнее время ей снился сам Деррик, но прежде он как будто выглядел иначе. Слишком — светлый? Тот, которого она избила палкой, мог быть ее братом. Жителем Центра. Чем больше проходило времени с момента их знакомства и чем стремительней сходил загар Деррика, тем яснее становилось, что по сравнению с образом в голове Лили он чересчур бледен.
Могла ли она ошибиться? Если сейчас она сделает то, что задумала, выбрать другую жертву уже не получится.
Лили осторожно убрала прядь волос с его левого уха. У парня из снов на этом месте была родинка. У Деррика — обнаружился еле заметный шрам.
Так он или не он? Стоило расспросить его подробней, допустимы ли искажения в образе. Важен ли цвет кожи, например? И тот, другой, вроде бы не курил.
Зажмурившись, Лили попыталась восстановить в подробностях первую встречу с Дерриком. Она узнала его с первой секунды, но почему? И почему потом стала сомневаться? Он мог просто оказаться очень похожим на «настоящего». Вплоть до деталей одежды или раны на руке. Но они ведь встретились, несмотря на то, что он с Юга. Именно в тот день, когда он пришел в Серую деревню, волей случая и Лили оказалась там. Здесь не может быть простого совпадения. Сама судьба — в лице пробуждавшейся той — вела ее. Иррациональное поведение, незнакомые чувства, неизвестно откуда взявшаяся храбрость — все это появилось и расцвело благодаря встрече с Дерриком.
Однако Безликая болезнь — вот настоящая причина перемен, и он — лишь кусочек мозаики, одна из бесчисленных судеб, сломанных эпидемией. Не стоило зацикливаться на личных переживаниях и забывать об этом. Что Лили, что Деррик — просто подхвачены ветром. Никто не особенный. Все свободны и все взаперти.
И тогда Деррик для нее — никто. Случайность. Серая тень, живущая в его глазах. Он отдал ей кровь, но теперь Лили понимала, что он поделился бы с кем угодно. Он обнимал ее, но тогда ей лишь примерещилась особая невинная теплота. Вот кто по-настоящему безлик. И, наверное, он не обидится, если она и впрямь окажется «расколотой», если даже немного ошибется, избрав его жертвой. Ему ведь нечего терять. В том числе и себя.
Наклонившись, она прислушалась к его сонному дыханию. Еще раз вгляделась в лицо. Бледноват, но все-таки ничего, симпатичный. Целовать какого-нибудь старикашку Брауна она уж точно не стала бы — сразу бы вырвало. А Деррика можно и попробовать на вкус. Только как потом с чистой совестью мстить Джейку?
«Ой, дура! — смеялась внутри та. — Ты хочешь убить человека и при этом боишься, что муж узнает о какой-то чепухе? Муж, который спал с твоей лучшей подругой?»
Действительно, абсурд. Как-то по-детски. Лили усмехнулась и позволила той прорваться наружу, признавая ее правоту.
Поцелуй вышел безжизненным — Деррик поддался, не приходя в сознание. Лили стиснула его горло сильней, чем следовало бы, зачем-то надеясь, что он очнется и ответит ей по-настоящему. Но ничего подобного не произошло. Кроме того, мир не сдвинулся с места, за окном не ударила молния, а внутри ничего не щелкнуло.