Лили упала на колени, вглядываясь в пустоту, несколько раз окликнула Деррика. Тщетно. Он разбился.
— Но я ведь хотела спасти тебя, — всхлипнула она и сжала руки в кулаки. — Почему я все равно тебя убила?
В исступлении она принялась колотить по подоконнику, закричала — и обнаружила себя в постели, без одеяла, да еще и трясущей Деррика за плечи.
— Хорошо, что ты проснулась, — простонал тот, тяжело дыша.
Лили в растерянности отпустила его ворот, потом машинально приложила ладонь ко лбу.
— У тебя опять температура. Вот наказание.
Пряча глаза и стараясь не выдать своего волнения, она подняла одеяло с пола и укрыла Деррика. Если подумать, с ней уже случался приступ лунатизма в лесу, когда она где-то отыскала палку и полезла драться. Но почему-то казалось, что это было давно и больше не повторится.
— Прости, — пробормотала Лили. — Ты ведь понимаешь, что я не специально?
— Я тебе снился? Ты звала меня по имени. И еще причитала, что хочешь спасти.
— Да… Обычный кошмар. Наверное, я переволновалась за нас обоих.
— Бывает. Не переживай. Все сны — только у тебя в голове, — произнес Деррик ласково-наставительным тоном и закрыл глаза.
Должно быть, из-за температуры снова начал разговаривать с Олли. Лили поймала себя на мысли, что почти привыкла к этому, и грустно улыбнулась.
— Вот бы ты был прав.
— Мне часто снится, как брат обвиняет меня. Жалуется, что я все у него отобрал. Но он ни за что бы не стал так говорить.
— А разве ты что-то у него отобрал?
Деррик сразу отвернулся и принялся изучать стену. Не зная, как еще извиниться, Лили прилегла рядом, обняла его сзади, уткнулась носом ему в плечо. Горячее. Деррик дотронулся до ее рук, будто намереваясь расцепить их, но мгновение спустя послушно замер.
— Ты меня не боишься? — спросила Лили. — Это ведь уже не в первый раз. Мало ли что я во сне выкину.
Впрочем, и так ясно, что ему все равно. Он, похоже, саму жизнь воспринимал как последовательность событий, на которые невозможно или незачем влиять.
— Ты совсем не страшная.
— Ха-ха. Останемся тут еще на денек? Сейчас нет смысла сдавать кровь. Раз у тебя жар, значит, в ней инфекция.
Лили не была уверена в том, что говорит, но главное, чтобы звучало правдоподобно. Нужно задержать Деррика любой ценой, не дать ему прийти в больницу, не позволить сегодняшнему кошмару воплотиться в жизнь. Да, может, в Деррике заключено всеобщее спасение, но кого это волнует? Лили уж точно нет. Вакцина существует, раз Джейк не заболел, а если ее не обнародовали, то и препарат на основе крови Деррика распространять не станут. В последнюю неделю Лили много об этом думала и укрепилась в своем мнении. Пожалуй, она даже осмелела настолько, чтобы решиться на поиски мужа и расспросить его обо всем прямо: и о снах, и о болезни. Но Лили не покидала мысль, что рано или поздно Джейк сам ее найдет. Если он стоял за снами, то вряд ли упустит свое подопытное животное.
Эпидемия взялась за Центр не так охотно, как ожидала Лили. Проезд в город все-таки ограничили, по улицам прокатывались стихийные проверки. Заболевших сразу изолировали. Лили хотела прикупить газеты со статистикой смертей, да не доходили руки. А может, и про вакцину новости появились? Вдруг они с Дерриком просто отстали от жизни. В конце концов, они уже неделю почти безвылазно торчали в комнате, а сломанный радиоприемник не спасал от информационного голода.
— А если сбить температуру и прийти в больницу? — спросил Деррик.
— Так не пойдет. Надо вылечиться до конца.
— Но это непомерное количество времени. И я уже так долго болею…
— Значит, запасемся терпением. Ты куда-то опаздываешь?
— Люди умирают каждый день, — Деррик дернулся вперед, высвободился из объятий и сел на постели, но в ту же секунду прижал ладонь к виску и свалился обратно.
— Да тебе ведь плевать на всех! — разозлилась Лили. — Уж при мне-то не разыгрывай из себя святого. Я прекрасно вижу, что ты просто не хочешь сидеть в четырех стенах, потому что тебя мучают воспоминания, вина, ну и прочее. Отвратительно!
— Кому на всех плевать, так это тебе, — неожиданно парировал Деррик, повернувшись к ней. — Ведь я поделился с тобой кровью, разве нет? И теперь ты тоже можешь предложить себя людям.
Лили обомлела. Уж чего-чего, а обвинений — любых — она от него не ожидала. Тем более — в отсутствии желания покончить с собой. Здравый смысл в отношении других никогда прежде не покидал Деррика; помнится, он даже пытался оградить Лили от жаждущих исцеления в Серой деревне.
— А больше ничего людям я не должна предложить? Деньги раздать? Имущество отписать?
— Хватит навязывать мне свои эгоистичные взгляды, — отрезал Деррик. — Когда я соглашался остаться с тобой, то не имел в виду, что ты возьмешь на себя командование.
Нестерпимо захотелось дать ему пощечину. Слушаться он отказывается, посмотрите-ка. Всю неделю Лили с ним возилась, дважды вызывала врача, даже нужные уколы купила, правда, ставить и ленилась, и не умела. Но пилюлями она пичкала Деррика исправно, хотя и тут возникла загвоздка: их нужно принимать после еды, а в него целыми днями ничего не лезло. Помнится, он сильно изголодался, пока до Серой деревни дошел, но сейчас выглядел много хуже. Сущее наказание. Если так продолжится, то он никогда не выздоровеет, и оба навеки застрянут в лабиринте убогих посуточных квартир, неизменно принятые за любовников-наркоманов. Кто бы знал, как Лили устала.
— При чем тут эгоизм? — возразила она, желая, чтобы этот разговор скорее прекратился. — Обычное благоразумие.
— Обычное себялюбие.
— А ты, наверное, сам брата на растерзание толпе выкинул? Как понял, что он всем даст иммунитет, так и выставил на улицу — людям помогать? — Лили высыпала слова, не успев обдумать, и сразу пожалела о сказанном: Деррик вздрогнул, как от удара.
— Да что ты о нас знаешь…
На секунду внутри разлилось неестественное удовлетворение, смешанное со стыдом. Несмотря на кошмарную бестактность, Лили не могла не признать, что лишняя возможность увидеть не спокойного, а ужаленного Деррика ее порадовала. Что ж, он ведь тоже нагрубил ей.
В повисшем молчании было слышно его шумное дыхание. Наконец Лили снисходительно улыбнулась и провела рукой по его волосам. Еще секунда, две, и все станет как прежде. Деррик не из тонких натур и не станет долго переживать из-за неосторожных слов.
— Слушай, — сказал он и перехватил ладонь Лили, — я понимаю, что тебе одиноко. Сочувствую. Но если ты думала, что завела собачку, то ошиблась. Я не мягкая игрушка, чтобы спать со мной в обнимку.
Да сегодня, похоже, просто день удивительных открытий. Сначала Деррик обнаружил, что не только он обладает иммунитетом, потом — что спит не один. Прозрение. Лили глубоко вдохнула и выпалила:
— Я хочу тебя спасти! Сто раз ведь говорила.
— Я об этом не просил.
— И что? Кто станет тебя слушать?
Деррик приподнялся на локте, прищурился, глядя на нее:
— Ты переходишь границы. У тебя нет права распоряжаться мной.
— Есть, пока ты болеешь, а я присматриваю за тобой.
На миг его губы дрогнули, будто в сомнении. Потом на лице появилось непроницаемое выражение.
— Если я не хочу лечиться, тебе придется уважать мое желание.
— С каких пор у тебя появились желания?
— Вот, значит, как, — произнес Деррик, задумчиво растягивая слова. И замолчал.
Он не выглядел шокированным или возмущенным, но, против обыкновения, его взгляд выражал напряженную внутреннюю работу. Наверное, сегодня Деррик впервые попытался всерьез оценить роль Лили в его жизни — вместо того чтобы, как раньше, бездумно предлагать сойтись или разойтись, принимая любой исход как должное.
— Видишь ли, — наконец осторожно продолжил Деррик, — мне кажется, ты немного не в себе. Нет, не в том смысле, что с ума сошла. Скорее потерялась. Много всего случилось, вот ты и…
— Что?
Деррик вздохнул, улегся и добавил донельзя усталым голосом: