— Есть люди, которые контролируют эпидемию. Количество больных и прочее. Спроси хотя бы у мужа Лили.
Деррик почувствовал, как расслабляется сжатая пружина внутри, исчезает последняя причина жить — и умирать. Последняя честная причина.
— Где его найти?
— Я не знаю. Сегодня здесь, завтра там. Но не лучше ли тебе пока оставить Безликую болезнь и заняться собой?
— Хорошо, — сказал Деррик, стремясь побыстрей отделаться от Маргарет.
— Вот умница, — она хлопнула его по плечу. — Давай, приведи себя в порядок. Мы ведь за тебя волнуемся.
«Все, кто за меня волновался, уже мертвы», — хотел было ответить Деррик, но вместо этого удивленно улыбнулся и взглянул на нее внимательнее. Пружина рассыпалась, и до него неожиданно дошли слова Маргарет, простые и сказанные между прочим, а заодно и проникновенные речи Лили, прежде проскакивавшие мимо. Странно, почему раньше ему не приходило в голову подумать о других. Он ощутил себя эгоистом, до сих пор занятым лишь собой и своим горем; и спасением мира, который в том не нуждался.
Пока Деррик тонул в прошлом и беседовал с мертвецами, в настоящем нашлись живые люди, которые переживали за него. И на Севере, в городе, Приморская улица, дом шестнадцать, ждала мама. Надо только разрешить себе принять подарки от судьбы, нет — от Олли. Прекратить попытки сойти с заботливо размеченной дороги. Но ведь желание брата до сих пор шло вразрез с чувствами Деррика.
Паутина вины ткалась и ткалась, узор шел по кругу. Олли умер, чтобы Деррик жил. Деррик не мог жить, потому что Олли умер. Элементарная, беспощадная математика. Но если добавить новые величины: знакомства в Центре, маму?
Пахло сыростью. Дом напротив улыбался красной черепицей. Наплакавшийся мир распахивал объятия.
========== 11. Свобода ==========
Тишина и смятая постель — вот что встретило Лили, стоило ей вернуться из больницы. Все вещи Деррика исчезли, и комната, нещадно тесная для двоих, теперь казалась слишком большой и пустой.
В первый миг Лили подумала, что Деррик просто ненадолго отлучился. Должно быть, пошел искать уборную и застрял. Бедный дурень, ни на секунду нельзя его оставить одного. Лили поспешила в коридор, посмеиваясь в кулак, но никого там не встретила. Не было Деррика и на лестнице, и на нижнем этаже.
Во дворе меланхолично пинал мяч мальчишка с немытым лицом. Получив мелкую монету, он нехотя рассказал, что видел Деррика около часа назад. Может, больше.
Лили побежала на улицу. Никаких сомнений: ее бросили. Деррик ушел и даже не оставил прощальную записку. Этот подонок решил, что волен сам распоряжаться своей жизнью. Сказал, что разговоров больше не будет, и немедля привел угрозу в исполнение. А что теперь станет с Лили — ему плевать. Но ничего, он ведь на ногах не стоял. Валяется сейчас где-нибудь неподалеку и мерзнет. Так ему и надо.
Уверенность, что Деррик не дошел до больницы, воодушевляла. В конце концов, Лили только что оттуда, а куда еще он мог отправиться втайне? Если они не столкнулись, значит, Деррик упал или влип в неприятности где-то на полдороге. Что ж, Лили с удовольствием проводит его к желанной цели. У него возьмут кровь, много крови. Все оговорено и подготовлено. Его убедят, что так нужно для вакцины, и вколют полезные лекарства, успокаивающие.
Несмотря на уверенность в том, что Деррик найдется, Лили трясло, и с каждым шагом, каждой улицей, обшаренной впустую, дрожь усиливалась. Это был дикий, неконтролируемый страх, пустота под ногами, обрыв из кошмарного сна. Все рушилось и теряло смысл. Ведь именно Деррика предстояло убить, спасти, сломать, защитить. Жизнь сосредоточилась на нем. От одной мысли, что он пропал навсегда, неприятно давило на виски.
Но Деррик не нашелся ни возле злосчастной клиники, ни внутри. В окрестностях его тоже не было. Прохожие качали головами. Кто-то видел странного светлокожего парня рядом с магазином готового платья в паре кварталов от больницы. Охранник подтвердил, что прогонял бродягу, который едва держался на ногах. Кажется, его увела с собой какая-то сердобольная женщина. Дальше след Деррика терялся.
Прошло еще два с половиной часа; Лили выбилась из сил. Беспощадный городской лабиринт поглотил самого важного для нее человека и теперь предлагал решить головоломку, в которой правила игры менялись каждую минуту. Лили села на скамейку в больничном сквере и уронила голову на руки. Слезы текли, как вода, и не приносили ни капли облегчения.
Неужели жизнь состоит из одних потерь? Сначала мама, потом ребенок, потом муж и лучшая подруга, а теперь еще и Деррик. За что судьба наказывала Лили раз за разом? Она лишь хотела любить и быть любимой. Слушалась маму. Мечтала о ребенке. Была примерной женой и хорошей подругой. И Деррику отдала немало. А в итоге сидит на улице, брошенная, всеми преданная. Никого у нее не осталось.
«Кроме меня», — сказала другая и поднялась во весь рост.
***
Пользуясь тем, что Маргарет не стала навязывать свою компанию, Деррик поспешил распрощаться с ней. Никогда он не понимал женщин, особенно хитрых. Лучше держаться от них подальше. За показным дружелюбием Маргарет могло скрываться что угодно; вдобавок ко всему Деррика начало тревожить подозрение, что она знала больше, чем следовало. Он был уверен, что никогда не разговаривал ни с ней, ни с Лили о способностях Олли. Или он бредил при них во сне?
Дальше мысли не шли. Карман жгло послание от матери, и странная осведомленность Маргарет наряду с известием о том, что есть «люди, контролирующие эпидемию», не могли занять Деррика надолго. Ему сказали, что вакцина уже существует. Что ж, замечательно и похоже на правду; но даже если и так, то почему ее не получили в свое время Лили, Маргарет, Эдди? Выходит, людей спасали чертовски избирательно.
Деррик проходил квартал за кварталом и не мог избавиться от мысли, что город совершенно не выглядел больным. На улицах — ни малейшего признака паники. Все магазины открыты, школьные дворы пестрели детьми. Деррик быстро пролистал газету с объявлением матери, надеясь заодно увидеть новости про эпидемию, но первая полоса трубила о кровавых убийствах, а вторую страницу занимали политические статейки про скромные притязания Центра на статус столицы: «Покажем северянам, чего мы стоим». Только в самом конце Деррик наткнулся на серию коротких заметок успокаивающего содержания: «Ограничения на въезд сняты», «Эпидемия ушла на Запад». Данных о смертях или вакцинации не было вовсе. Либо они с Лили все проспали, либо Безликая болезнь действительно сломала зубы о город.
Ограничения сняты? Деррик невольно представил поле, изъеденное пожаром. Уж конечно, сорняков там не будет. В деревнях к югу от Центра население вымерло, а мертвецов опасаться нечего.
Стоило Деррику остановиться, чтобы вникнуть в газету, как холод начал забираться под куртку. Его и без того знобило. Уходя, он прихватил горсть таблеток, которыми его пичкала Лили, но сейчас не мог припомнить, как их принимать. На всякий случай Деррик проглотил сразу две, а потом закурил. Чтобы меньше мерзнуть, он снова побрел вперед и вскоре увидел перед собой чистенький корпус частной клиники.
Конечно, его интересовали больницы покрупней, но для начала и эта сойдет. Деррик выбросил сигарету и шагнул на порог.
Что он ожидал увидеть — он и сам не знал, но уж точно не пустой вестибюль и улыбчивую девушку за стойкой регистрации. Никаких больных, лежащих вповалку в коридоре, трупов, суеты и паники. В стерильной, доброжелательной тишине Деррик почувствовал себя грязным и неуместным.
— Чем могу вам помочь? — обратилась к нему девушка.
— Я… — начал он, растеряв остатки уверенности. — Я насчет вакцины. Эпидемия же.
— Вам нужна прививка? В нашей клинике не предоставляют эту услугу. Но я могу дать адрес, где вам помогут. Недалеко отсюда.
— Да. Дайте, пожалуйста.
— Вы, очевидно, не местный? Покажите разрешение на переход границы.
— Послушайте, мне просто нужен адрес. Разве у меня нет права…
— Если у вас нет разрешения, то нет права даже стоять здесь, о чем вы говорите? — перебила его девушка. — Я вызываю охрану.