— Тебе одиноко, да? — спросил мальчик странным голосом, отложив бумагу. — Можешь обнять меня и представить, что я — твой брат.
Деррик вздрогнул и взглянул на него с удивлением.
— Ты правда хочешь, чтобы я так сделал?
— Я бы не стал предлагать для шутки.
Бедный ребенок. Видимо, кому здесь одиноко, так это ему, если он доверчиво льнет к незнакомцу. Причем при живых родителях. Деррик протянул здоровую руку и взъерошил ему волосы:
— Я бы ни за что вас не спутал. Даже с закрытыми глазами. Но спасибо, ты очень добрый.
Он лгал. Сидя рядом с мальчиком, греясь, строя планы на будущее, он не переставал думать об Олли. И если мысли отбрасывало в сторону — например, к матери — сила тяжести возвращала их на место. Но пользоваться подобным предложением было бы попросту подло.
Щеки мальчика заалели.
— Куда ты пойдешь, когда дождь кончится? — поинтересовался он, прочистив горло.
— Хороший вопрос. Думаю, на Север.
— Тебя там кто-то ждет?
— Не знаю. Но и здесь меня ничто не держит.
— Везет тебе.
Деррик улыбнулся:
— Тоже хочешь быть свободным?
— Конечно! Можно идти куда вздумается.
— Да, звучит здорово.
Он чувствовал, что голос начинает дрожать, поэтому замолчал и принялся разглядывать черные тени на стене.
— А ты бы взял меня с собой? — шепотом спросил мальчик.
— Разумеется. Но ты должен остаться, иначе огорчишь маму.
— Вот наказание-то. Если бы я тоже…
Конец фразы потерялся где-то снаружи. Деррик плыл по безбрежному океану свободы, легкий, как щепка, и думал о людской доброте. Неожиданная и многоликая, она одна до сих пор поддерживала в нем жизнь. Мальчик явно хотел, чтобы его приласкали, но Деррик чувствовал, что не имеет на это права. Равно как и не смел задержаться у Ральфа, узнавшего о нем все и не осудившего. Оба выказывали столь явную симпатию, что становилось неловко. Хотя Деррик сам уже не понимал, от чего убегает и к чему стремится. Раздать кровь, которая никому не нужна? Найти мать, живущую лишь на газетной бумаге?
— Кажется, дождь кончился, — сказал он, прислушавшись к тишине за окном. — Думаю, мне пора.
— Может, лучше заночуешь тут? Снаружи холодно.
— Не хочу тебя стеснять.
Торопливо одеваясь, Деррик с удивлением отметил, что на сердце полегчало. Тянуло промозглой сыростью, но зато на улице не придется сдерживаться и смущаться. Городу плевать, жив ты или мертв. Он не станет о тебе заботиться и выспрашивать, что у тебя на сердце, — примет и сомнет любым.
Мальчик наблюдал за сборами с сочувствием и наконец вынес вердикт:
— Все-таки в путешествиях есть один большой минус: ты везде чужой.
— Да. Но чужим можно чувствовать себя и дома, — сказал Деррик, открыл окно и неловко спрыгнул на землю.
Шагая через ночную хмарь, он задумался о том, что вообще значит слово «дом». Место? Состояние? Воспоминание? Предчувствие? Где оно — ждет на Севере, сгорело безвозвратно на Юге? Если б Деррик сумел снять квартиру в Центре на долгий срок и ждать письмо, стала бы она для него домом? Вероятно, нет, но почему?
Потому что он сам этого не хотел. Как не обращал пристального внимания на смену пейзажей и череду лиц. Ведь чтобы искренне привязаться к человеку или месту, нужно много сил. А у Деррика их почти не осталось. При таком раскладе внушать людям беспочвенную симпатию — низко. Получать пинки гораздо честней.
Снова начало лить, и он сразу подумал о мальчике, но постеснялся вернуться.
========== 12. Воссоединение ==========
Оставив бесплодные поиски, Лили второй день кряду безвылазно сидела в комнате. Необоснованная надежда на скорое возвращение Деррика грела и нашептывала не съезжать. После долгих рыданий и бестолковых кружений по улицам Лили убедила себя, что одиночество во враждебном городе непременно ударит по Деррику, а значит, он оценит ее близость и сам приползет обратно. Ему не протянуть одному и трех дней, факт.
А когда Деррик вернется, Лили сразу его убьет.
За последние двое суток она не только металась и паниковала, но и много думала. И пришла к выводу, что в былых жертвенных устремлениях нет никакого смысла. Незачем спасать человека, который не желает этого, да еще вдобавок открыто плюет на чувства близких. Собственно, такое существо и человеком назвать трудно. Замкнутое, зацикленное на себе. Напрасно Лили пыталась что-то отыскать в его пустоте: там не за что зацепиться. Но если предначертанное случится, то он избавится от мучений, а Лили наконец примирится с собой. Она чувствовала, что внутренний разрыв, появившийся после встречи с Дерриком, сросся, но пока это был лишь наметочный шов. Его следовало закрепить. Лили начала представлять, как воплотит сюжеты кошмаров в жизнь, но всякий раз убеждалась, что они слишком сложные и изощренные. В то же время хотелось помучить Деррика: ведь боль не получится отставить в сторону, от нее не сбежишь в мечты. Волей-неволей придется оказаться в реальности.
Обе одинокие ночи Лили снился Деррик, почему-то светлым и нежным. Открывая глаза, она вспоминала, как он обнимал ее, какие у него теплые руки, как пахли волосы — и злилась еще сильней. Подлый, эгоистичный ублюдок. Ласково обращаться с девушкой, сблизиться и равнодушно оставить ее — можно ли поступить безобразнее? По сути, Деррик ничем не лучше Джейка. Все они, так называемые мужчины, только и желают обмануть и уйти.
Было синее утро, и Лили как раз плавала в мыслях о подлости мужского рода, когда в дверь постучали. Впервые за двое суток. Сердце зашлось — Лили подумала, что Деррик вернулся. Всю ненависть разом смело потоком радости и надежды. Спеша открыть, Лили успела вообразить, как кинется обнимать Деррика, но на пороге оказался отнюдь не он. Когда она это поняла, то сразу же попыталась захлопнуть дверь, но Маргарет вовремя выставила башмак вперед.
— Что, сопли жуешь? Я так и знала, — заметила она, проходя внутрь и осматриваясь.
Лили замерла на месте. И как Маргарет нашла ее нынешний адрес? От удивления и злости нужные слова не находились, даже дышать стало трудно.
— Убирайся! — наконец выдавила из себя она.
— У меня есть новости про Деррика. Тебе интересно?
Не дожидаясь ответа, Маргарет плюхнулась на диван. Лили присела рядом, чувствуя себя рыбой, выброшенной на берег. Тысяча мыслей и побуждений, поднявшихся изнутри одновременно, окончательно обездвижили ее.
— Я проследила за ним, — сказала Маргарет. — Знаешь, в последнее время ничем другим не занимаюсь, спасибо твоему муженьку. Так вот. Когда Деррик от тебя ушел, его немного побили, а потом его подобрал прохожий. Я заплатила этому человеку, чтобы он продержал Деррика у себя столько, сколько нужно. Ненадежно, но мне показалось, что так будет лучше. Кажется, твоему другу мы осточертели, а вот незнакомец — совсем другое дело. Он же доверчивый и простодушный, наш Деррик.
— Никакой он не «наш», — ввернула Лили.
— Но уж точно и не твой. Я все еще не слышу слов благодарности. Ты ведь, наверное, уже и распрощалась с ним, а?
— Не твое дело!
— Вообще-то мое. Глянь-ка объявление, — и Маргарет вытащила из кармана обрывок газеты.
Лили пробежала страницу глазами. Прочитала еще раз, отказываясь верить. «Ищу сына… Деррик Тодд, если ты жив…»
— Как? Неужели?..
— Это я написала, — скромно сказала Маргарет.
— Ты? — поразилась Лили. — Но зачем?
Внутри все смешалось. Секунду назад она не понимала, радоваться ли тому, что мать Деррика неожиданно нашлась сама, а теперь не знала, что думать о подложном объявлении.
— Хотела вас развлечь и заодно увести подальше от Джейка, — объяснила Маргарет. — До Севера его лапы не дотянутся, можешь быть уверена. Сейчас он так занят, что даже не сразу понял бы, куда вы подевались, ну а потом рыть старые газеты придется долго, к тому времени вы бы окончательно потерялись где-нибудь.
А ведь мысль дельная. И как Лили самой в голову не пришло провернуть нечто подобное? Она могла бы и раньше предположить, что Деррик не всегда будет послушным. А если заинтересовать его, то он пойдет добровольно — куда требуется. И раз уж никакой матери нигде нет, ее действительно стоило придумать.