Насколько было бы проще, если б она могла крушить все без разбору, как Лили. Думать только о себе и действовать лишь в своих интересах. Но с одной стороны ее душила страсть к Джейку, с другой — симпатия к Лили. Хуже сочетания не придумать.
Маргарет взглянула на часы на стене. Стрелка дрожала, показывая полдень. И куда делось время? Крадучись, Маргарет попятилась к выходу и уже готова была выскользнуть — сбежать — когда услышала позади сдавленный стон.
О нет, неужели этот несчастный еще жив? Лучше бы ему умереть и не создавать проблем. Маргарет стиснула зубы: надо спешить к Джейку, некогда отвлекаться.
Дернув дверь, она услышала новый стон и почувствовала, как от страха выскакивает сердце. Нет, так нельзя. Если она сейчас уйдет, то одно из двух: либо Лили добьет Ральфа, либо тот встанет на ноги и донесет на Лили куда следует. И будет прав, черт бы его побрал.
Не желая признавать, что ей жалко Ральфа, Маргарет вернулась и осторожно приблизилась к нему. У него шла кровь горлом; вот почему Лили испачкалась.
— Бедненький, — сказала Маргарет. — Так ты правда болеешь.
Она огляделась в поисках полотенца, но обнаружила лишь грязную тряпку в раковине. Ничего, можно и сполоснуть. Что сделает Лили, когда вернется сюда? Хоть бы не пришлось этого беднягу от нее защищать: трудно вообразить ситуацию глупее. Маргарет отстирала ветошь в умывальнике, наклонилась и приложила к ожогу на лице Ральфа. Тот молчал и не шевелился; лишь смотрел мутными глазами и хрипло дышал.
— Чем я могу помочь? Вызвать вра… — Маргарет не договорила, закрыв рот рукой: дура, какого еще врача? Тот увидит побои, расспрашивать начнет, а Лили пока здесь, между прочим. И вообще, чем Маргарет тут занималась? Она бросила взгляд на стену: по-прежнему полдень. Часы стояли.
Холод побежал по спине. Так сколько на самом деле времени? Вечер? Вечность? Маргарет снова рванулась к выходу, но обнаружила, что держит в руке оправу от очков Ральфа. Вернулась, положила на стол. Знать бы, зачем: все равно оба стекла выпали.
— Прости нас, — сказала она неожиданно для самой себя.
Да кто забывает попытку убийства? Маргарет мысленно выругалась. Должно быть, Джейк уже давно ждал, а она стояла тут и зачем-то пыталась извиниться. И все же не могла она молча развернуться и уйти.
Ральф тяжело оперся на локти, пытаясь сесть, но сразу свалился обратно. Тут его накрыл приступ кашля, и Маргарет вспомнила, что так же мучился ее сосед, который умер десять лет назад. И все его родные умерли, а ей запрещали играть с его детьми — заразные.
Но что это по сравнению с Безликой болезнью? Маргарет опустилась на колени, обхватила Ральфа за пояс и помогла сесть. Сама устроилась рядом и стала вытирать кровь с его лица рукавом. С пола тянуло холодом, ноги начали стыть. Вредно, наверное, с плохим здоровьем сидеть на сквозняке.
— Спасибо, — прошептал Ральф, а в следующую секунду в кухоньку ворвался Деррик:
— Что тут произошло?
У Маргарет задергался глаз. Еще не хватало объясняться с этим придурком. Она уйдет отсюда или нет?
— А куда ты дел Лили? — быстро спросила она. — Очень странно, что ты жив.
Деррик ошалело уставился на нее, потом на Ральфа, и постепенно у него на лице появилось странное выражение. Если б Маргарет видела такое раньше, может, она решила бы, что Деррик тоже человек. Даже жалко его стало: бедняга испытывал смешанные, невыразимые эмоции, каких прежде не замечалось за ним, вечно спящим с открытыми глазами. Он будто впервые разглядел, кто перед ним. Словно очнулся.
Наклонившись, он протянул руку к лицу Ральфа, но тот дернулся в сторону, и Деррик дотронулся лишь до холодной стены. Секунду или две простоял в растерянности, а затем выпрямился и повернулся к Маргарет.
— Я принесу одеяло, — голос у него был усталый. — Не знаю, что еще сделать. Или поможешь перетащить его на диван?
— Для начала надо выгнать Лили. Чем она там занимается?
— Сидит, плачет.
Если бы Деррик хоть раз взглянул на Лили так, как сейчас на Ральфа, наверное, та б умерла от счастья. Интересно, он это понимал? Маргарет стало обидно за Лили: уже давно таскается за Дерриком, а все без толку, не замечает он ее. А Ральфа достаточно было избить, чтобы Деррик проникся к нему нежностью. Может, тогда и Лили по башке дать? Месяц-другой назад вышло бы без труда. Маргарет усмехнулась про себя: вспомнила письмо, которое накалякала перед отъездом из Серой деревни. Думала, что наконец очистит совесть, откроет Лили глаза на происходящее и придаст сил, а на деле лишь наивно извела бумагу. Некоторые фразы до сих пор помнились: стыд за них брал. «Я буду с ним, и не пытайся мне помешать» — как будто это возможно, смех один. «Твоя бывшая подруга» — для рисовки приписала, чтобы вышло как в кино. Глупость.
Наверное, так и должны кончаться игры в благородство, когда в них участвуют не прекрасные экранные герои, а несуразные люди вроде Маргарет. Неловкость, беспомощность, напрасные усилия. Лили не окрепла, а превратилась в чудовище. Джейк не умер и не увез Маргарет за собой в синюю даль, а сейчас ждет возле заброшенного лодочного причала, там, где кончается улица Береговая. И надо идти, даже если время шагнуло непростительно далеко за полдень.
Когда Маргарет была в кино в последний раз? Не так уж давно — в сентябре. А кажется, что прошло сто лет.
— Слушай, Деррик, я б с радостью помогла, но я опаздываю на важную встречу, — сказала она и поднялась на ноги.
Тот успел сходить в комнату, вернуться с одеялом и полотенцами, и тщетно пытался соорудить из них подобие кокона, действуя только здоровой рукой.
— Хотя бы уведи отсюда Лили, — попросил он. — У тебя ведь есть на нее влияние?
— Дурачок, это у тебя оно есть. Пообещай, что пойдешь с ней, куда она захочет, и она станет шелковой.
— А куда она хочет?
— На Север.
Деррик пожевал губу.
— Не понимаю, почему я должен потакать ее желаниям. Потому что она в любой момент возьмет палку? А если б все так делали?
— А разве не делают? — вспылила Маргарет. — С тех самых пор, как пришла эпидемия. Выживаем, как можем.
Ведь есть и ее вина в том, что Лили озлобилась. Одно письмо чего стоило. Легко отчитывать бедняжку за дурные поступки, будто она родилась испорченной. Но ничего не взялось из пустоты.
— И не тебе здесь о своих правах говорить, — бросила Маргарет. — Ты — никто.
Деррик вскинул на нее глаза — бесцветные, как не бывает у людей.
— Я знаю.
В его голосе не слышалось ни обиды, ни горечи. Маргарет помолчала, ожидая пояснений, но он ничего больше не добавил.
— Тогда соглашайся на условия Лили, а мне пора, — наконец пробормотала она, пряча смущение. Деррик отвернулся и продолжил неловко и бестолково кутать Ральфа, впавшего в бессознательное состояние.
Перед уходом, уже накинув пальто и натянув башмаки, она заглянула в комнату. Из окна было видно, как крыши окрест полощет дождь. Лили сидела на полу и всхлипывала.
— Эй, — позвала Маргарет.
Лили подняла растрепанную голову. Красное, опухшее лицо — жалкое зрелище.
— Опять сопли жуешь, — упрекнула ее Маргарет. — Все в порядке, ты никого не убила. Дура, хоть бы проверила. Иди извиняться. А я вернусь к вечеру!
Будто ее кто-то станет ждать. Маргарет выкопала из кучи пыльных ботинок зонтик со сломанными спицами и выскользнула из квартиры.
Ливень притушил любопытство обитателей Двадцать девятой улицы, поэтому никто не вылез из конуры и не обеспокоил Маргарет. Зато она с порога угодила в серую жижу, да и ноги мгновенно промокли. Когда зонтик раскрылся, она шмыгнула носом и побрела через лужи, чувствуя острую жалость к себе, Лили, Ральфу, Деррику и всем, кому приходится жить и страдать.
Желание бежать и сверяться со временем улетучилось. В сущности, даже хорошо, если полдень давно миновал: ведь Джейк не нашел их. Он не волшебник, его возможности не безграничны.
На перекрестке она поймала такси и, преодолев внутреннее сопротивление, спросила у водителя, сколько времени. «Десять минут первого», — последовал ответ. Маргарет откинулась на сиденье и закрыла глаза. Порядок, Джейк сам постоянно опаздывает.