— Видимо, сейчас не лучшее время для беседы. Сначала приведи себя в порядок. Ты кого-то убила?
— Не твое дело. — Лили с шумом придвинула к себе стул, села и скрестила руки на груди. Пусть ее застали врасплох, разбитой, но нельзя позволить наглой девке давить на себя.
— Не мое? А не ты ли собиралась убить Деррика?
Не разобрать, где начинались зрачки в черных глазах. Так и сверлили насквозь. Лили стало не по себе.
— Откуда ты знаешь? — пролепетала она.
— Видишь ли, с недавнего времени я состою на службе у твоего мужа, — заявила Мэри Ди со скучающим видом и начала придирчиво разглядывать свои ногти. — Твоя подружка Маргарет — девочка на побегушках, но мой ранг гораздо выше. Для тебя честь, что я лично к тебе явилась.
Как только Мэри Ди опустила глаза, Лили стало легче, и она сумела вернуть самоконтроль.
— В ножки тебе упасть? — спросила она с издевкой.
— Не утруждайся. Я пришла по делу. — Мэри Ди помолчала. — Даже по двум. По работе и по личному. Во-первых, ты не видела на Двадцать девятой улице кого-то вроде меня? Смуглого, с черными волосами. Может, высовывал нос с какого-нибудь чердака?
Лили растерялась. Она ждала расспросов про Деррика, угроз, но никак не странных просьб.
— Точно нет. А тебе зачем?
— Ищу переселенцев с Юга в том районе. И попутно на вас с Дерриком глаз упал, ха-ха. Можно сказать, я вас Джейку сдала, — и Мэри Ди подмигнула. Немедленно захотелось чем-нибудь ее стукнуть.
И как она вообще понравилась Деррику? Наглая, хитрая. Да и красивой не назовешь. Должно быть, сама окрутила его, простодушного. Такие своего не упустят. Лили попыталась представить Деррика флиртующим и не смогла. Да ему и не пошло бы любезничать с юбками. Не в этом его прелесть.
— Хоть я и наследница колдуньи, мой дар оставляет желать лучшего, — между тем пожаловалась Мэри Ди, нарушив молчание. — Я чувствую необычную ауру в том районе, и только. Но южанина поймать не могу, спрятался где-то. Может, инстинкты меня обманывают.
Она обхватила себя за плечи, поежилась — и разом как-то сжалась, стала ближе и понятнее.
— У вас неуютно, да и к городу я не привыкла, — добавила она, и что-то внутри Лили на короткий миг откликнулось, потянулось к ней. — На природе я бы этого одаренного из самого далекого дупла достала!
— А что вы с ним делать будете, когда поймаете?
— Предложим сотрудничество. — Мэри Ди заулыбалась: — Кстати, я ведь не просто так тебе проблему излагаю. Найти южанина и в твоих интересах: тогда Джейк оставит тебя в покое. В общем, гляди в оба.
— Поняла, — Лили кивнула и сразу встрепенулась: — А как понимать «оставит в покое»? Он что-то со мной сделал?
И что теперь? Мэри Ди уйдет? Не явилась же она лишь для того, чтобы искать помощи. Сама просьба звучала, мягко говоря, странно, хотя подумать над ней, может, и стоило.
— Это было во-первых. А теперь — во-вторых. — Мэри Ди выпрямилась, игнорируя расспросы. Улыбка разом исчезла с ее лица. — Я люблю Деррика и не позволю тебе его убить. На Юге я прошла через ад, чтобы его спасти. И мне больно видеть, во что он превратился. По твоей вине.
Напрасно Лили решила, что избежит угроз. Внутренне подобравшись, отогнав иллюзию понимания и симпатии, она взглянула на Мэри Ди исподлобья. Пусть не думает, что может запугать кого угодно.
— Только тронь его, мало не покажется, — продолжала та. — Я тебя предупредила. Пусть я и посредственная колдунья, но навредить тебе моих способностей хватит, поверь.
— Да я и не хочу его трогать, — скрипнула зубами Лили. — А если ты его любишь, так я тебе его не уступлю.
— Ха-ха, в каком смысле? Деррик не твой и не мой, он сам по себе. — Лицо Мэри Ди быстро смягчилось. Она сладко потянулась, выдержала паузу и сказала вкрадчивым голосом: — Ничего в мире тебе не принадлежит. Найди силы признать это, и жизнь станет проще.
Лили сглотнула. Еще жизни ее колдуньи недоделанные не учили. Чушь напыщенная.
— То есть ты его любишь и при этом не претендуешь на него? — уточнила Лили. — По-моему, так рассуждают только трусихи, которым не хватает решимости бороться за счастье.
— Я хочу счастья не для себя, а для Деррика. Тебе, наверное, не понять. Ну, бывай, — и Мэри Ди повернулась к дверям.
В первую секунду Лили обрадовалась ее уходу, но тут же вспомнила о вопросе, на который не получила ответа.
— Слушай, ты ведь колдунья. Я действительно проклята? — и сразу пожалела о собственной настойчивости: давно ей не было так страшно. Даже голова закружилась.
На этот раз Мэри Ди не стала увиливать.
— Да, — заявила она, прищурившись. — На тебе двойное проклятие. Я могу его снять, но не вижу в этом смысла. Ты мне не друг, и денег у тебя, конечно, нет.
Она дернула дверь. Лили стояла, оглушенная. Слова стало трудно выталкивать из себя, голос не слушался.
— Постой! — наконец пролепетала она. — Если на мне не будет проклятия, я не стану убивать Деррика. Как тебе такой смысл?
— Дура, ты не Деррика должна убить, а своего младшего брата. Все, пока, — и Мэри Ди скользнула наружу.
— Стой! — Лили выскочила следом, но гостья уже успела исчезнуть. Пришлось возвращаться в помещение.
Она села на кровать, примятую Мэри Ди. Подушка Деррика валялась на полу. Лили подобрала ее, обняла, уткнулась носом. Пыль, сырость, лежалое белье — и ни следа запаха Деррика. Как и не было его здесь.
Продолжая обнимать подушку, Лили свернулась в комок на кровати. Так и исчезнуть бы. Зачем шевелиться, если будущее страшно, а прошлого не вернуть. Деррик ее не простит.
Может, в этом и есть смысл жизни — обретать, чтобы потерять, всегда стремиться к свету, которого не коснуться?
«Ничего в мире тебе не принадлежит», — напомнила пустота голосом Мэри Ди.
«Вот и нет. У тебя есть я, — вмешалась другая. — А я — это ты».
Когда вступило в силу проклятие? С первого кошмара? Или с ребенка, который не родился?
Лили смотрела на выбеленную стену, глотала слезы и представляла мальчишку из новой семьи мамы. И, несмотря на застарелую неприязнь, не чувствовала ни малейшего желания его убить. Вот Ральфа бы с удовольствием.
Как уговорить Мэри Ди снять проклятие? Или, может, найдется другой человек, способный на это?
Или действительно поискать южанина в том районе, где сейчас Деррик? Да хоть десять человек. Глупости. Наверное, сам Деррик «ауру» и создал — ведь в нем течет кровь брата. С другой стороны, Мэри Ди должна была это учесть. Но она говорила, что путается и плохо себя чувствует в Центре. О какой ауре вообще речь? Хоть бы объяснила толком.
Вымотанная, замерзшая, Лили уже начала задремывать, когда ее осенило: надо спросить у Ральфа. Если кто и знает обитателей трущоб, так это он. Заодно и невинный повод для визита в его конуру. Конечно, он не захочет впускать Лили, но можно послать вместо себя Маргарет.
Кстати, а где Маргарет? Она вроде бы обещала зайти вечером.
Должно быть, забыла. Лили зевнула, взглянула на часы и легла обратно. Мысли начали путаться, и перед тем, как окончательно провалиться в забытье, она на секунду вспомнила, как Деррик свободно владел правой рукой. Но удивиться не успела.
Ей снилось, что в соседней комнате заходится плачем сын. Лили спешит к нему, но не может отыскать дверь. Напрасно она мечется и щупает стены: чем больше кругов сделано по помещению, тем сильнее оно вытягивается в стороны. Наконец пространство рвется на части. Лили остается одна. Ей не принадлежит ничего, кроме чувства потери.
Распахнув глаза, Лили неосознанно прислушалась к уличному шуму. Где-то за окном действительно голосил ребенок.
В горле пересохло, на зубах скрипнула пыль. Непрерывный плач заставил поднять с постели ноющее тело. Раздвинув занавеси, Лили вгляделась в грязное стекло, но ничего не сумела различить — одни черные разводы.
***
Как только Лили ушла, Деррик вздохнул с облегчением. Он и не надеялся, что удастся ее прогнать: чего доброго, снова полезла бы драться. Сейчас ему нужно отвечать не за одного себя — впервые за долгое время. Удивительно, но внутри все как-то подтянулось, стало свежо и ясно. Он ступал на привычную колею заботы о более слабом, и, прежде проклинавший этот путь, теперь чувствовал себя на нем прекрасно. Даже здоровье как будто само поправилось: голова перестала кружиться, тело больше не ломило, да и кашлять не тянуло. Хорошо, что простуда отступила. Но если б Деррик не отлежался в тепле, блуждания по улице в разгаре осени кончились бы неприятно.