Как она могла согласиться на авантюру Маргарет? Жестокость и эгоизм. Ведь нельзя пускать Деррика на поиски матери, иначе все кончится обманом и разочарованием. И зачем он только выздоровел? Живого и энергичного Деррика видеть оказалось больнее, чем равнодушного.
Надо остановить его. Хотя бы задержать.
— Пойдемте, — сказала Лили, — но сначала мне надо в уборную. Э… Ральф, проводишь меня?
— Зачем? — удивился тот.
— Ну, я же теперь мальчик, значит, надо к мальчикам. — Она изобразила смущение. — Страшно одной…
— И чем я помогу? — В отличие от нее, Ральф покраснел по-настоящему. — И почему я?
— Потому что Деррика я стесняюсь! — выпалила Лили, схватила его за локоть и потащила за собой. Ральф покорился, но до уборной в итоге не добрались: Лили выпустила его руку, как только они вернулись в здание вокзала и потеряли из виду Деррика.
— Что? — спросил Ральф, остановившись. — Перехотела?
— Послушай, — сказала Лили, — мне надо поговорить с тобой. Наедине.
Вокруг толкались, торопились люди; кто-то задел ее чемоданом. Ральф обвел помещение красноречивым взглядом.
— То есть — без Деррика, — поправила себя Лили.
— И это не может подождать?
— Я тебя очень прошу. — Она вновь схватила его за руку и потащила к ближайшей свободной лавке. — Времени мало, иначе Деррик начнет беспокоиться.
— Хорошо. — Ральф послушно сел. — В чем дело?
Лили не знала, как подойти к проблеме, поэтому выпалила суть разом:
— Адрес неверный. Нет никакой матери… никакого дома.
В глазах Ральфа на секунду мелькнуло странное выражение, но он остался спокоен.
— Этот финт сочинила Маргарет, чтобы выманить Деррика из Центра. Она хотела как лучше. Заботилась о моей безопасности, — добавила Лили, презирая себя за то, что объясняется перед ним. — О чувствах Деррика, конечно, не подумала. А я… Признаться, я смалодушничала. Решила, что поддельная цель лучше, чем никакой.
— Значит, ты решила его спасти, отправив в никуда? А теперь скулишь? — уточнил Ральф холодным тоном. — И как насчет денег? Пусть у нас найдется немного, но у Деррика-то ни гроша. Нам придется поддержать его, раз никаких родителей нет даже в теории. А мы это потянем?
— Не понимаю, в чем проблема. В конце концов, мы все можем найти работу.
— Правда? — Ральф взглянул на нее с нескрываемой иронией. — Лично я и в Центре-то перебивался чем попало. А Деррик, предположим, найдет, но не в первый же день. А есть что-то надо уже сегодня.
— На сегодня нам хватит.
— И поспим на улице, отлично. А если чужаков на Севере на работу не берут? Какие здесь вообще цены, ты видела?
— Да плевать мне на цены! — перебила его Лили с раздражением. — Нищету можно и потом обсудить. Главное — что будет с Дерриком, когда он не найдет мать?
— Сама как думаешь? — съехидничал Ральф. — И где твоя жалость раньше была, у так называемой «другой»?
Лили на секунду смешалась, но сразу вздернула подбородок. Она не собиралась пресмыкаться перед этим пауком.
— Издевайся надо мной, пожалуйста-препожалуйста, — произнесла она с достоинством. — Но я сейчас рассказала все без утайки, пусть даже мы друг друга недолюбливаем. Заметь, я могла бы сделать вид, что сама ничего не знаю, и удивиться вместе с вами. Но я верю, что ты желаешь Деррику добра. И лучше я буду с тобой откровенна, если это его спасет.
— А может, лучше с ним быть откровенной? — снова поддел ее Ральф. — Почему бы тебе не покаяться?
— Боюсь разбить Деррику сердце. — Лили смело взглянула ему в лицо. Пусть не думает, что сбил ее с толку. — Во всяком случае, нельзя говорить вот так сразу. Надо как-то его подготовить. А пока что давай вместе не пустим его искать адрес.
Спешащие, увешанные пожитками люди проталкивались мимо них. Рядом кто-то ежеминутно садился и вскакивал, вглядываясь в перекидное табло. Лили чувствовала себя неподвижным камнем среди бурного потока. Не лучшее место для разговора по душам.
— В каком смысле «не пустим»? — Ральф с раздражением повел плечами. Храбрая исповедь Лили явно его не впечатлила. — Деррик свободен. Мы ему никто.
— Ну, отвлечем, пусть что-то случится…
— Так. — Он разом сник, кашлянул, прикрывшись воротником пальто, и тяжело поднялся с места. Его как будто знобило. — И что, например? Зная твои методы. Дубиной меня для дела огреешь?
— Это я могла бы сделать и без разговора с тобой, — отрезала Лили. — А может, прикинешься, что тебе плохо? Ведь ты болен. Деррик не проигнорирует твою беду. Тогда вместо поисков мамы он будет ухаживать за тобой…
— Ой ли? Да ему плевать на меня, — отмахнулся Ральф. — Сама прикидывайся.
— Мне он не поверит.
— Так и быть, я помогу тебе броситься под машину. Для убедительности.
— Очень смешно. — Лили сморщилась и добавила не без горечи: — Да очевидно, кому из нас проще привлечь внимание Деррика. Ты ему нравишься, готова поклясться.
Ральф на секунду смутился. Или его бросало в краску от жара. Тогда ему даже изображать ничего не придется.
— Это не решит вопрос, просто потянет время, — наконец неуверенно отозвался он.
— Ну хоть так! Если оно у нас будет, мы еще что-нибудь придумаем.
Совсем рядом маленький испуганный человек с грохотом уронил чемодан. Ральф вздрогнул, стянул очки и потер переносицу. Похоже, у него болела голова. Да и вокзал — не лучшее место, чтобы собраться с мыслями. Что делать, если Лили получит отказ? Она затаила дыхание, придала лицу самое жалобное выражение. Сработало: после недолгого молчания Ральф усмехнулся и подал ей руку.
— Мне не нравится, что я должен исправлять твои ошибки. Но ты ведь и правда могла дубиной обойтись. Спасибо за доверие, что ли. Идем, а то Деррик решит, что ты меня тут убиваешь.
— Или соблазняю! — Лили, не веря своему счастью, вцепилась в его ладонь.
Внутри появилось полузабытое чувство теплоты и уверенности. И благодарности — ведь Ральф согласился помочь в непростом деле, более того — откликнулся на личную просьбу. На его месте Лили не сумела бы переступить через обиду. Она и не надеялась на благородство; решилась на разговор от одного лишь отчаяния.
— Знаешь, — сказала она, пока они пробирались к выходу в город, — я уже извинялась в Центре, но без души. А сейчас я искренне сожалею, что причинила тебе боль. Прости, если сможешь.
— Ты была одержима, — отозвался Ральф. — Странно злиться на человека не в себе. А вот опасаться — вполне разумно, согласна?
Они вышли на улицу, под колючий ветер и белый туман. Поежившись, Лили потупила голову.
— Знаешь, после того, как ты меня… встряхнул при последней встрече, мне легче, — поделилась она в приступе доверия и откровенности. — Перестала ощущать приливы жестокости. Но я так к ним привыкла, что чувствую себя неправильной. Какой-то безвольной.
— Перекос в другую сторону, — бросил Ральф, который все это время беспокойно оглядывался в поисках Деррика.
Слова явно вырвались бездумно, но Лили вздрогнула и удивленно воззрилась на Ральфа. Заметив ее интерес, он отвлекся от созерцания окрестностей и добавил:
— Изначально ты цельная. «Другая», как ты ее называешь, не чужда тебе. Ее нужно не отвергать, а приручать.
— Откуда тебе знать? — пролепетала Лили.
Ральф промолчал: его явно не занимали ее проблемы. Хотя если Деррик, которого он так отчаянно пытался высмотреть, остался стоять где был, то волноваться не о чем. Как-нибудь отыщется, не маленький. Но и волнение Ральфа можно понять: кто-кто, а Деррик умел влипать в скверные истории. Повезло еще, что к чужакам на Севере явно относились терпимее, чем в Центре. Никто не оглядывался на Лили и Ральфа, не останавливал, хотя обоих выдавал цвет волос, слишком рыжий для здешних мест. Да и кругом попадались люди самой разной наружности. Лили даже видела южан. Возможно ли, что Центр — не только не самый прогрессивный, но и довольно косный регион? Неприятное открытие.