Так захлебнулись в усталости и совместные скитания, и попытки друг друга искалечить и согреть. И вовсе не из-за того, что вместе с проклятием отпала болезненная зависимость Лили; просто теперь она стыдилась смотреть Деррику в глаза.
В бешеной гонке, перебиваясь грошовыми подработками, голодая и ночуя в вонючей конуре, они скопили деньги на обратный путь. Взяли билеты на один поезд, на соседние места, но всю дорогу промолчали. Ночью Лили дремала у Деррика на плече и думала, что это их последняя близость.
Так и вышло. На вокзале он протянул ей руку и спокойно сказал, что больше их ничего не связывает. Лили молча приняла его решение, но долго не могла сдвинуться с места, глядя ему вослед. Ныло, обливалось кровью сердце: куда Деррик пойдет? Что с ним будет? Он странствовал, выживал, обретал и терял друзей, попадал в глупые истории, но в конце пути остался таким же бездомным, раздавленным и одиноким, как и в тот день, когда явился в Серую деревню. Лили знала, что он пропадет; а еще знала, что ему не помочь. Она стала немного мудрей.
— Ты не украла, а одолжила, — вмешался в ее мысли Дерек. — Все в порядке. А как там Деррик?
— Мы расстались несколько дней назад. Больше я его не увижу. — Она старалась быть спокойной, но ощутила, как голос дрогнул.
— Тебе грустно?
— Я справлюсь. — Лили улыбнулась и неожиданно для себя призналась: — Просто он мне немного нравился.
Тактично опустив взгляд в тарелку, Дерек молча принялся за второе пирожное.
— Кстати. Я ищу свою подругу Маргарет, — сказала Лили, решив перевести тему. — Но ее нигде нет. Наверное, она обиделась на меня. А ведь у меня больше никого не осталось.
— А как же я? — спросил Дерек.
Лили взглянула на него с благодарностью:
— И ты. Маргарет и ты.
— Мы ведь продолжим общаться?
— Обязательно. И еще… — Повинуясь порыву нежности, она схватила салфетку, достала из сумочки карандаш и быстро начеркала адрес. — Я пока живу тут. Мне дали комнату в общежитии. Если когда-нибудь захочешь сбежать из дома… Или даже просто в гости — приходи. Я буду рада.
— Спасибо, — сказал Дерек со странной серьезностью.
— Ну, не буду дальше тебя задерживать. — Смущенная, Лили поднялась, не дожидаясь, пока он допьет чай.
Через несколько минут она шагала по тротуару в городе, ставшем привычным, перебирала впечатления дня и думала о пробившейся в адрес Дерека теплоте. Парадокс: всю жизнь этот мальчик вызывал лишь заочную неприязнь, но сегодня Лили всерьез захотела стать для него старшей сестрой. Прежняя ненависть была ложью — как и любовь к Джейку. Как и желание родить ребенка. С этими чувствами покончено; теперь осталось забыть Деррика.
Лучше сдружиться с братом, найти Маргарет и начать жизнь сначала. Хотя бы попробовать. Впереди еще много работы: даже без проклятия понять, принять и изменить незнакомку-себя сложно. Это война взаперти, где никто не услышит и не придет на помощь. И нет никакого предопределенного будущего — есть только будущее, которое можно создать и уничтожить самому.
***
Поскользнувшись на обломке кирпича, который торчал в луже сиротливым стражем, Деррик оступился и промочил ноги. Башмаки безнадежно рассохлись, с каждым шагом подошвы норовили оторваться.
Деррик выругался про себя и натянул шапку на глаза. Он выглядел подозрительно и знал об этом. Наверняка к нему до сих пор не прицепились лишь потому, что ранним утром все местные пьяницы спали беспробудным сном. Но одного он намеревался разбудить любой ценой.
Когда в поле зрения показался знакомый просевший дом, Деррик вздохнул с облегчением: боялся заблудиться. Без лишних церемоний он подбежал поближе и забарабанил в дверь. Прислушался. Постучал еще раз. Тишина. Только в окне сбоку на секунду колыхнулась занавеска.
— Эй! — крикнул Деррик. — Откройте, пожалуйста!
Никакой реакции. Раздражение подступило к горлу. Он нагнулся, подобрал в грязи несколько мелких камешков, размахнулся и швырнул всю горсть в окно. Выждал минуту.
— Да открой же, чтоб тебя! — разозлился Деррик. — Я столько работал, чтобы приехать сюда!
Он постоял на пороге еще немного, потом повернулся к двери спиной, сполз на землю и остался сидеть, обхватив колени руками. Подошва на ботинке все-таки отклеилась, наружу выглянул дырявый носок. Холод щекотал поясницу под задравшейся курткой. Рядом прохаживался голубь, крутил бестолковой головой и пытался склевать окурок. За соседним забором стыдливо зацветали фиалки.
— Ну почему я не знаю других друзей Ральфа… — прошептал Деррик, съежившись, и в следующий миг дверь распахнулась, ударив его в спину. От неожиданности он кубарем скатился с порога и растянулся в грязи.
— Ой, прости, — сказал Робби и протянул ему руку. — Ты что-то лепетал про Ральфа? Он одежду собирается мне возвращать?
Лицо у Робби было помятое, но отнюдь не заспанное — в колючих глазах затаилась тревога. Всмотревшись в гостя внимательней, он хлопнул себя по лбу:
— Так ты вовсе не немой!
— А ты меня помнишь? — удивился Деррик, вытирая лицо рукавом. — Ты же должен был забы…
Запнувшись, он закрыл себе рот ладонью: чуть не проболтался про способность Ральфа.
— Думаешь, я могу забыть, кто ограбил мой тайник? Может, у меня и плохо с памятью, но не на рожи таких отбросов, как вы с Ральфом! Гони документы назад, подонок, наркоман чертов! — С этими словами Робби схватил его за воротник.
— Стой-стой! — взмолился Деррик. — Я как раз насчет Ральфа и пришел. Вы ведь дружили десять лет, правильно?
— Ни дня не дружили! Да я его ненавижу! Попадись он мне…
Робби не договорил, что-то подметив в лице Деррика; резко посерьезнел, отпустил его, отступил на шаг.
— Ну допустим, — наконец произнес он. — Дай-ка подумать. Двенадцать лет, если точнее. А что?
— Дело в том… — Деррик замялся: слова застряли в горле. — Я не знаю, кому сказать. Его больше нет. Он надорвался и умер от своей болезни.
Робби умоляюще смотрел на него, смирно опустив руки по швам, будто ожидая, когда Деррик скажет, что пошутил. Стало так тихо, что невидимый автомобильный мотор где-то на другом конце улицы прозвучал оглушительно.
— Может, ты подскажешь, где его родственники? — прервал молчание Деррик, сглотнув ком в горле. — Им ведь надо сообщить. Если вы такие старые друзья…
— Ты серьезно? — вскрикнул Робби, мгновенно изменившись в лице. Его затрясло — не то от горя, не то от ярости. — Да я совсем не знал Ральфа. Двенадцать лет я только смотрел на него издалека. Но для меня он был… — Он задумался на секунду, потом вытаращил глаза и заорал: — А, да плевать! Иди отсюда, чтоб тебя! Проваливай, пока я тебя не убил!
Продолжая цветисто ругаться, он вбежал в дом и с треском захлопнул дверь. Деррик отшатнулся в недоумении, но вскоре услышал, как Робби однообразно, истошно воет.
В кармане нашлась заготовленная бумажка с местом захоронения. Деррик наклонился и просунул ее под дверь. Раз Робби по-своему любил Ральфа много лет, значит, мог найти и других его знакомых, которые сообщат родственникам. Роль Деррика на этом заканчивалась.
Он выпрямился, зябко повел плечами и побрел прочь. Шаг, другой, обломок кирпича, тревожная зыбь — и вот бесконечная дорога в никуда расстелилась перед ним. Где-то в недостижимости улыбалось ночное небо и шумел океан — путеводные звезды над Бездной.
Больше Деррик никого не впутает в свою жизнь. Отныне — никаких привязанностей, попыток начать все сначала и погонь за призраками. Он будет идти один, пока не свалится замертво.
Что-то хлестнуло по ушам: дверь вновь распахнулась.
— А может, зайдешь? — окликнул его Робби. — Выпьем, поговорим про Ральфа?
Деррик даже не обернулся.