Он сидел на стуле, спиной к ней, сгорбившийся и беззащитный. Он устал. Две ночи не смыкал глаз, спал урывками, когда можно было не опасаться, что Лили начнет метаться и бредить.
Это удачный момент. Бдительность Деррика ослаблена. Лили сильнее. И ей действительно нужна его кровь — вся, иначе не поправиться. Лили подобралась, превратилась в трепещущую пружину, что вот-вот распрямится. Мгновение — и она прыгнула на Деррика, повалила на пол, вгрызлась в его руку, силясь добраться до вены. Рот наполнился противным, соленым, но ради выздоровления придется потерпеть. Нужно пить, глотать, высосать как можно больше. Лили оторвалась от раны, расширила края ногтями, избавилась от противных лохмотьев кожи. Припала снова. Мало! Лучше найти артерию.
Как ни странно, Деррик не сопротивлялся. Он лежал на спине, глядя в потолок, и солнечная пыль ложилась на его волосы. Лили сидела сверху — ноги были неприлично раздвинуты, но ее это не волновало.
«Сонная артерия», — решила она, скользнув взглядом по открытой шее Деррика. Зашарила руками по полу, надеясь отыскать что-нибудь острое, и в ладонь сам собой лег ржавый гвоздь.
Деррик странно улыбнулся ей, сглотнул и закрыл глаза. Он все понял и покорился. Отлично.
Когда Лили полоснула его по горлу, красным стал сам солнечный свет.
В тот же миг она проснулась. И сразу вздрогнула: обстановка в реальности в точности повторяла ту, что была в едва окончившемся кошмаре. Но следом за мистическим ужасом, вызванным совпадением, пришло рациональное объяснение, а за ним — облегчение. Всего лишь спальня Маргарет. Лили много раз ночевала здесь и знала почти каждый предмет в этой комнате. Та, другая, что сидела внутри — в голове — и создавала сны, на сей раз поленилась придумать что-нибудь оригинальное.
Жмурясь, Лили приподнялась на локте и огляделась. Сквозь занавеси в помещение проникал тихий осенний свет. На полу стоял таз с водой, вокруг были разбросаны скомканные тряпки. Возле ее ложа торчал стул из сна. Со стены улыбалась фотокарточка: Лили, Джейк, посередине — Маргарет. Счастливые. До замужества. До беременности.
Лили вздохнула, отвела взгляд от снимка, села на постели, свесила ноги. У нее ничего не болело, но она чувствовала слабость и головокружение. Ночная рубашка неприятно пахла лежалым бельем — видно, Маргарет поделилась старым тряпьем из потайных недр гардероба. И правильно сделала: не в шелка же больного человека одевать.
Скрипнула дверь — как раз в тот момент, когда Лили брезгливо нюхала ворот сорочки. Оглянувшись, она вспыхнула и торопливо нырнула обратно под одеяло.
— Ты бы хоть постучал… Деррик! — Имя прошлось тем самым ржавым гвоздем по горлу. Стыд-то какой, она ведь почти голая!
Но следом за смущением тревожным гудящим роем налетели воспоминания — о ночи, когда Лили сбежала из дома, волнуясь за этого дурачка, пыталась помочь ему сбежать, а потом они вдвоем удирали от старикашки Брауна… Как такое могло выскочить у нее из головы? И как они оказались у Маргарет? И где сама Маргарет? И чем все кончилось вообще?
Лили озадаченно посмотрела на Деррика, как будто на нем были написаны ответы на все вопросы. Тот выглядел куда опрятней, чем в их первую встречу, но под глазами у него пролегли глубокие тени, а на сгибе правой руки появилась повязка — в точности такая же, как в том сне, где Лили до смерти избила его палкой.
— Ты очнулась, — сказал он с улыбкой. — А я как раз выходил покурить. Надо же, такой момент прохлопал.
— А… — Лили не могла отвести взгляд от его руки. Как во сне. На том же месте. А одежда? Не такая? Вот бы вспомнить.
Тут у нее все поплыло перед глазами: только что, в едва кончившемся кошмаре, та, другая — тоже ведь грызла руку. Как раз на сгибе. Что же это такое выходит? Связь между снами? Детали раскручиваются в обратную сторону? В предыдущий раз Лили задавалась вопросом, откуда взялась повязка, — и теперь получила ответ?
А каков правильный? Ну не грызла же она беднягу Деррика в реальности. Такое вообще возможно? У нее самые обычные зубы, да и Деррик едва ли только и ждал, когда его кто-нибудь пожует. А уж дать отпор больной девчонке ему ничего не стоило бы.
— Откуда повязка?
Деррик торопливо завел обе руки за спину.
— В меня старикан попал. Наверное, и убил бы, но я швырнул в него фонарь и выиграл для нас несколько секунд.
Там был фонарь? И разве Деррик так ловок? Лили пыталась сосредоточиться на его словах, но разум лениво намекал, что неплохо бы еще вздремнуть.
— Ты же не убил его? — наконец поинтересовалась она — и испугалась собственного вопроса.
— Бывают моменты, когда или ты, или тебя, — уклончиво ответил Деррик.
Лили его слова не понравились. Может, в них и содержалось зерно правды, но нельзя же рассуждать до такой степени цинично.
— Ты просто не знаешь старика, — возразила она. — Он гадко себя ведет, но в целом он безобидный. Уверена, он ни секунды не собирался убить тебя.
— Как-как ты сказала? Безобидный? — возмутился Деррик. — Да он мне чуть все ребра не переломал, пока я, между прочим, не мог встать и дать ему сдачи!
— Сам виноват, что к тебе так отнеслись! Идиот несчастный.
То ли болезнь давала о себе знать, то ли пережитые треволнения, но Лили всерьез разозлилась на него.
— И зачем я только с тобой связалась? Из-за тебя я…
— А ну перестань вопить! — вмешалась появившаяся в дверях Маргарет. — Если продолжишь в том же духе, сюда вся деревня сбежится.
Лили ошалело уставилась на нее и покраснела до ушей. И правда, что за поведение? Откуда такая раздражительность?
— Этот парень, — Маргарет ткнула пальцем в сторону Деррика, — спас твою жизнь. Я бы на твоем месте десять раз подумала, прежде чем повышать на него голос.
— Не преувеличивай, — возразил тот.
Лили принялась нервно комкать пододеяльник. О чем они вообще? Почему они объединились? Маргарет ведь на дух не переносила чужаков. Почему Деррик не ушел? И почему Лили восприняла его присутствие рядом как нечто естественное? И где Джейк? И что вообще случилось-то?..
***
…В тот день Маргарет с самого утра чувствовала себя отвратительно. Здоровая и крепкая, она никогда не жаловалась на недомогания, но после пробуждения у нее явно подскочила температура. Бросало то в жар, то в холод; но по большей части в жар.
Неохотно натягивая одежду, она обнаружила на теле несколько красных пятен.
«Безликая болезнь», — отметила она безо всяких эмоций.
Вот и конец ее короткой и жалкой жизни, полной обмана и неоправданной подлости. Она умрет через несколько дней, вслед за тремя беднягами, слегшими якобы от ветрянки. Маргарет всегда кричала, что Безликой болезни не существует, но на деле знала — эпидемия реальна. Но Джейк запечатал ей рот. «До нас ничего не дойдет, — усмехался он, когда разговор заходил о новостях с Юга, — а южанам подобная встряска только на пользу». И Маргарет соглашалась. «Не волнуйся, — убеждал ее он, когда эпидемия докатилась до границы, — все под контролем». И Маргарет не волновалась. «Отрицай болезнь, — предлагал он, когда три соседа разом слегли, — от паники никакой пользы, а я знаю выход». И Маргарет отрицала. И верила, что Джейк действительно знает выход.
Но он лгал. Ему не было никакого дела ни до серых, ни до эпидемии, ни даже до Маргарет. Он вернулся с Юга чужаком, хладнокровным наблюдателем, преследующим неясные цели. Он не собирался никого спасать, да и не смог бы. Жаль, что она поняла это слишком поздно. А теперь она умирала. Так ей, впрочем, и надо.
Все утро она прослонялась по деревне, не зная, чем себя занять. Смотреть в глаза соседям стало невыносимо. От напряженной атмосферы жар усиливался. В голове не осталось ничего, кроме мыслей о скорой смерти, сердце сжималось от страха.
Ближе к полудню Маргарет пришла в голову идея покончить с собой. Утопиться в Центральной реке ничего не стоило: течение там бешеное, захочешь — не передумаешь. По крайней мере, можно уйти из жизни добровольно и почти без мучений, а не обезображенной, обезумевшей от боли; как живое — до поры до времени — опровержение собственного наносного скептицизма.