Приняв решение, Маргарет отправилась выполнять задуманное. Все внутри скручивалось, но она заставляла себя горланить песни по пути, чтобы хоть как-то взбодриться и отвлечься. По сути дела, жизнь — чепуха. Чего ради за нее цепляться? Как будто в ней было что-то хорошее. Ложь и несправедливость — ничего больше.
Вода оказалась ледяной, и Маргарет заставила себя сразу окунуться с головой, чтобы немного привыкнуть.
— Просто чтобы не догада-ался ты… — затянула она. От холода стучали зубы и дрожал голос. Слезы потекли сами собой. — Как же я тоскую безжа-алостно… И как я жалею, что лишилась тебя в своем повседневном ха-аосе…
«Ты слышишь, Джейк? Нет — тебе плевать. Жалею я или нет, тоскую я или нет — тебе всегда плевать!»
Подавив рыдание, она сделала несколько шагов в глубину — и в этот миг ее окликнула Лили.
Странное дело, но суицидальный порыв Маргарет улетучился с такой скоростью, будто ее застали за чем-то неприличным. Может, дело было в самой Лили, а может, Маргарет просто не хотелось тонуть при свидетелях — но из воды она вылетела пулей. Еще меньше времени понадобилось на то, чтобы напустить на себя бодрый и беззаботный вид. Глупая рассеянная Лили плохо разбиралась в людях и никогда не видела дальше собственного носа — провести ее ничего не стоило. Иногда Маргарет казалось, что она вполне могла вручить Лили черный предмет и заставить поверить, что он белый.
Джейк говорил, что у таких, как Лили, по сути дела, нет личности. «Это очень удобно, — утверждал он со свойственным ему цинизмом. — Если как следует поработать над ее природной внушаемостью, в конце концов она будет слепо исполнять любое мое желание. Я прикажу ей что угодно — и она послушается. Если мой приказ будет расходиться с ее взглядами, она изменит их». Маргарет не хотела соглашаться с ним — по-своему она любила Лили и чувствовала вину перед ней. Иногда — в прошлом — в решениях и поступках Лили ясно виднелся твердый стержень, но после потери ребенка она словно перешла из легкой дремы в бессознательное состояние. Маргарет начала избегать Лили: в каком-то роде та стала напоминать безвольную куклу, и это пугало. Не Джейк ли сделал ее такой?
Появление Лили в почти-смертный-час показалось Маргарет судьбоносным. «Раз уж нам всем суждено умереть, — решила она, — пусть лучше я ее заражу — по-дружески так».
Кроме того, в Маргарет теплилась злорадная надежда, что Лили в свою очередь успеет заразить Джейка. Сама она не осмелилась бы: робела перед ним. Одна лишь мысль о том, чтобы навредить ему, причиняла такую боль, будто Маргарет ранила себя; если не хуже. В ее руках была его жизнь: Маргарет давно могла бы рассказать о дьявольском бездушии Джейка, лжи, попытках манипулировать соседями — и те разорвали бы его в клочья. Но язык отказывался служить ей. И Джейк это отлично знал. Он уедет вовремя и будет в безопасности; никто не помешает ему, и Маргарет — не исключение. Но если ударить через Лили?
Последняя тащила полные ведра, что взбесило Маргарет. Это ж надо — преспокойно набирать воду, да еще и с запасом, будто впереди полно времени, чтобы пить или даже купаться. Пить больше не нужно, как и смывать с себя грязь. Все утратило смысл. Все разваливалось.
Напустив на себя сахарный вид, Маргарет начала настойчиво звать Лили в гости. Хватит ей спать и слушать лживые речи Джейка. Пусть посмотрит в глаза реальности. На тех троих, кто болен отнюдь не ветрянкой, на искаженные страхом лица соседей. В Серую деревню пришла смерть, но не остановилась — она двинется дальше, и Лили не успеет спастись. И Маргарет будет той, кто откроет ей глаза и заразит ее. Учителем и палачом.
Но все мысли и планы полетели кувырком, когда они дошли до деревни и встретили сумасшедшего южанина, который всерьез утверждал, что его кровь поможет бороться с Безликой болезнью. С первой секунды, едва только эти слова слетели с его губ, Маргарет твердо решила, что заберет его себе. Пусть даже он дарил ложную надежду — лучше такая, чем никакой. Терять уже нечего. И не будет Маргарет им делиться ни с умирающими, ни с толпой; толпой, кстати, легко манипулировать. Их много, а он один. Его на всех не хватит, а ей некогда ждать, пока он восстановится или пока спасенные им больные поправятся и сами смогут стать донорами. Маргарет всегда ненавидела чужаков, но их кровь, бесспорно, тоже красного цвета, и состав у нее такой же. Можно не любить животных, но употреблять их в пищу; то же верно и для людей.
Она крутилась рядом, пока Деррика избивали, и, возможно, своими стараниями не допустила его смерти. Ей удавалось отпихивать назад самых агрессивных, она даже умудрилась отобрать палку у старикашки Брауна. В итоге кто-то заехал ей кулаком в переносицу, хлынула кровь, и Маргарет заголосила, что ее убивают свои. Вопль подхватило несколько опомнившихся соседей, и все постепенно успокоились. Деррика решили не трогать до тех пор, пока старосты окрестных деревень не придумают на собрании, что с ним делать.
Маргарет проследила, чтобы его заперли поближе к ее дому, и затаилась, ожидая ночи. План был прост и вместе с тем почти невыполним: напасть на охранника под утро, убить, если потребуется, и перепрятать Деррика у себя. Всякие шприцы и что там еще требуется — можно стащить; если Деррик сам ничего не смыслит в процедуре, нетрудно заставить фельдшера сделать это дурацкое переливание.
И вновь Лили оказалась той, кто смешал все карты. Уж чего-чего, а того, что она явится спасать Деррика, Маргарет точно не могла ожидать. Вот тебе и безвольная кукла. Легко внушаемая! Исполняющая любое желание! Хотелось бы Маргарет взглянуть на Джейка, когда тот услышит о поступке жены. Останется ли его лицо невозмутимым?
Вряд ли Маргарет узнала бы ответ на этот вопрос. Подслушивая разговор Лили со старикашкой, она ломала голову над тем, как теперь быть. Убить гада, если что, ничего не стоило — давно руки чесались, — но Лили? Совсем другое дело. Сейчас, когда появилась слабая надежда на спасение, Маргарет раскаивалась в том, что всерьез желала заразить Лили, использовать как орудие мести. Разумеется, нужно помочь и ей тоже. Но можно ли склонить ее на свою сторону? Ту, привычную Лили — без сомнений, но эта — какая-то другая, и что у нее на уме — неизвестно. Что вообще ей понадобилось от Деррика? Любовь с первого взгляда, что ли?
Решение, как часто бывает, пришло само, и его подсказало сердце. Маргарет видела, как Лили вышла вместе с Дерриком; потом откуда ни возьмись появился хихикающий старикашка, и ситуация стала предельно ясна — его нужно сию же секунду устранить. Маргарет побежала за лопатой.
Вернувшись во всеоружии, она перемахнула через забор и бесшумно приземлилась в траву. Подкралась почти вплотную к беглецам, прячась за деревьями. За время ее отсутствия ситуация стала хуже некуда: старикан все не мог угомониться, Лили почему-то потеряла сознание, Деррик опустился на землю, придерживая ее за плечи. Что это с ней? Тоже Безликая болезнь? Но Лили не могла слечь так скоро после контакта с Маргарет. Выходит, они заразились одновременно? Или Лили — даже раньше? Если так, то и Джейк уже болен? Не может быть.
В сердце всколыхнулась странная смесь злорадства и беспокойства. Вот бы и правда помучился. В конце концов, он заслужил. А Маргарет могла бы ухаживать за ним и дать ему свою кровь. Разумеется, при условии, что сначала ей удастся выздороветь самой и стать потенциальным донором. А для этого нужно сейчас же отнять Деррика у серых — действовать, а не мечтать.
Между тем старикан продолжал хохотать.
— Ах ты юный герой, — стонал он, — хочешь сбежать из плена с прекрасной дамой в объятиях? Серьезно, настоящая мелодрама!
«Сейчас я тебе покажу мелодраму», — подумала Маргарет и легкой тенью скользнула в кусты прямо за ним.
Но Деррик не пытался удрать. Если бы он бросил Лили, то мог бы попробовать, но он вцепился в нее с какой-то одержимостью и только смотрел на своего тюремщика, не моргая. Должно быть, бедняга был шокирован и совсем ничего не соображал — как ни крути, не похоже, что дома его каждый день били, запирали в сарае и угрожали оружием. От такого кто угодно умом двинется, а Деррик, надо признать, с самого начала производил впечатление слегка чокнутого.