Эта мысль окончательно привела ее в чувство. Она сделала несколько дыхательных упражнений по методике школы Си-гурда и, ухватившись за угол стола, поднялась на ноги. Бог знает, сколько времени она просидела скрючившись в своем темном углу. Мышцы, во всяком случае, успели затечь основательно. Пришлось бесшумно потанцевать, перенося вес тела с пятки на носок, — со стороны, наверное, это смотрелось очень смешно. Но никто не смотрел на нее со стороны, никто не знал, что произошло с ней за последние полчаса, и Дане стало чуть легче от мысли, что никто и никогда этого не узнает…
…Если верхняя палуба “Грома Господня” была местом чинным и тихим, залитым неярким светом голубоватых ламп и выложенным мягчайшими коврами, то салон на второй палубе представлял собой натуральный вертеп. Перегородки здесь, по-видимому, изначально не предусматривались конструкцией — во всяком случае, салон просматривался во всю свою гигантскую длину. В воздухе чувствовался какой-то странный запах; принюхавшись, Дана поняла, что это марихуана. Громко играла музыка — и не что-нибудь духовное, а самый отвязанный меска-линовый блафф. Посередине салона на обширном пространстве, свободном от кресел, танцевали мужчины и женщины в ярких разноцветных одеждах. В хвостовой части лайнера громоздилась пирамида красных, желтых и фиолетовых ящиков разнообразных размеров с маркировками CNN, CBS и WBC, обтянутая мелкоячеистой страховочной сетью. Вторая палуба была вотчиной журналистской братии — шумной, веселой, безо всякого почтения относящейся к покою важных персон, расположившихся у нее над головой. Впрочем, звуконепроницаемые перегородки между двумя ярусами огромного лайнера хранили этот покой надежнее любых запретов.
Осторожно обойдя танцующих, Дана направилась в голову салона. Музыка играла здесь потише, да и травкой пахло не так отчетливо. Кое-где пластиковые шторки, отделявшие кресла от прохода, оставались поднятыми на высоту человеческого роста. Она заглянула в одну такую кабинку — там сидел грузный лысый мужчина с бэджем компании “WesterNet”. В одной руке мужчина держал электронный блокнот, в другой — пустой стакан; отсутствующий взгляд сверлил дыру в спинке расположенного перед ним кресла.
— Прошу прощения, — сказала Дана. — Вы не знаете, где я могу найти Фила Карпентера?
Мужчина вздрогнул и выронил блокнот.
— Проклятие, — выдохнул он. — Вы меня напугали…
Он наклонился, чтобы поднять блокнот, задел плечом выдвижной столик и зашипел от боли. Дана наблюдала за его действиями с холодным любопытством естествоиспытателя.
— Последний раз я видел этого парня перед отлетом, — сообщил наконец лысый. — А вы вообще-то уверены, что он летит с нами?
Дана фыркнула и двинулась дальше по проходу. Через три или четыре ряда она неожиданно увидела Ивана. Иван, выглядевший в темно-синем комбинезоне техника значительно старше своих лет, оживленно жестикулируя, доказывал что-то двум молодым журналистам WBC. Те посмеивались, однако не без уважения.
— Привет, — сказала она, подходя. Журналисты немедленно уставились на нее, словно на леди Годиву, выехавшую на утреннюю прогулку. Чтобы позлить журналюг, Дана обняла Ивана за плечи и почувствовала, как мгновенно окаменели его мышцы. — Как дела?
— Здравствуйте, госпожа Янечкова. — Иван попытался повернуть голову, но ткнулся щекой в ее волосы и резко отшатнулся. — Все отлично, спасибо. Вот, объясняю тут ребятам, что программу настройки микрофонов можно прицепить к блоку проверки частоты, а они не соглашаются– Не привыкли они так делать, понимаете? Авремя это экономит здорово…
— Твой русский дружок хорошо соображает, крошка, — подмигнул один из журналюг. — Если он и под одеялом такой же изобретательный, тебе просто ужас как повезло.
Смысл его слов не сразу дошел до Ивана. Краем глаза Дана увидела, как медленно багровеет смешно оттопыренное ухо мальчика, и аккуратно нажала предплечьями ему на ключицы — спокойно, спокойно, я сама разберусь…
— Малыш, — сказала она журналюге, — самое большое мое везение — это то, что под моим одеялом никогда не будет тебя. А теперь прошу извинить, джентльмены, я украду у вас этого молодого человека.
Ивана она так и не отпустила — повела, обнимая и одновременно удерживая от неразумных поступков, через проход, туда, где за поднятой шторкой виднелись три свободных кресла. Мальчик бормотнул что-то себе под нос — наверное, выругался по-русски. Дана одобрительно усмехнулась — слов она не поняла, хотя русский когда-то знала неплохо.
— Расслабься, парень. — Она опустила шторку и указала Ивану на кресло. Тот неуверенно сел, опасливо поглядывая на Янечкову. Вот смеху-то, подумала Дана, а ведь он меня боится. — Эти козлы всюду одинаковы, мне приходится отбривать их тупые наезды по двадцать раз на дню. Правда, не бери в голову.
Иван молча кивнул. А он ничего, подумала Дана, скуластенький, белобрысый. Она вспомнила, как напряглись под ее рукой плечи Ивана, и едва заметно вздохнула. Эй, сказала она себе, ты что, дурочка, ему же еще шестнадцати не исполнилось. Ну и что, парировал насмешливый внутренний голос, Фробифишеру вот скоро семьдесят, и это не мешает ему развлекаться с пятнадцатилетней Тришей Мэллоун… Мысль о новой воспитаннице босса вернула Дану к реальности, и она приказала внутреннему голосу заткнуться.
— Сантьяго шлет тебе привет. — Дана улыбнулась мальчику. — Он надеется, что ты здесь не слишком скучаешь.
Лицо Ивана мгновенно посветлело.
— Да не скучаю я здесь, пусть господин Мондрагон не беспокоится. Тут интересно, техники всякой навалом, только успевай разбираться. Я чего с ребятами-то зацепился — у них компьютеры крутейшие, на таких работать — одно удовольствие, а они с ними толком даже и обращаться не умеют…
— Ну да, — усмехнулась Дана. — Ты же у нас компьютерный гений. Я читала в твоем досье — ты еще в России этим славился.
Иван пожал плечами.
— Да какой гений… Так, соображаю кое-что по мелочи. Знаете, госпожа Янечкова, что мне непонятно — здесь, ну, я имею в виду за границей, чего только не напридумано, а половина всех фишек просто так пропадает. Как будто придумывали одни люди, а пользуются совсем другие, глупые.
— Во-первых, — сказала Дана решительно, — забудь такое обращение — “госпожа Янечкова”. Я тебе такая же госпожа, как ты мне король Аравийский. Дана я, понял, русский мальчик Ваня, Дана! Во-вторых, как это ни печально, ты прав. Те, кто просто пользуется изобретениями, всегда глупее изобретателей. С другой стороны, зачем миру столько умников? Но ты все равно молодец. Ладно, я вот что хотела у тебя спросить: ты Фила Кар-пентера давно последний раз видел?
— Нет, полчаса назад примерно. Он заходил проверить, как у меня дела. Я ему уже сказал, а вам не успел… Спасибо вам большое, гос… Дана, вы так здорово придумали насчет того, чтобы мне техником сюда устроиться. И господин Карпентер тоже помог с документами и вообще…
— Так где он сейчас? — перебила его Дана. Иван растерянно поморгал.
— У себя, наверное. Я не видел, куда он потом пошел. Хотите, сбегаю по-быстрому?
— Ну, сбегай, — согласилась Янечкова. Продолжать поиски Фила самой ей совершенно не хотелось. — Только не встревай больше в споры о высоких технологиях, договорились?
— Хорошо, Дана! — Иван бодро вскочил с кресла. — Я мигом, Дана!
“А парню явно нравится звать меня по имени, — подумала Янечкова. — И еще он избегает смотреть мне прямо в глаза. Или я ничего не понимаю в маленьких мальчиках, или парнишка влюбился. В его возрасте это быстро. Тем более что духи “L'Aven-ture” безотказно действуют и на арабских монархов, и на русских крепостных…”
Она опустила шторку, откинулась на спинку кресла и позволила себе немного расслабиться Совсем чуть-чуть, пока не придет Карпентер. Скользкая сволочь, такая же мерзкая рептилия, как и серый чешуйчатый гад, свернувшийся вокруг ее запястья. Ну подожди, подумала Дана, я покажу тебе, кто из нас настоящая змея.