На деньги, выделенные центром, он смог три года отучиться в Бостоне — у самого Пола Ландау, гения генной инженерии. Именно этот грант в конечном итоге помог ему стать тем, кем он есть сейчас, — крупнейшим специалистом в своей области, правой рукой всемогущего директора Службы генетического контроля Лейбовица. Не будь тех денег… нет, не так… не помоги ему тогда брат жены его дяди, Йошиката-сан, он так и остался бы рядовым ученым-генетиком, одним из многих, всего лишь одним из многих. И уж само собой, он никогда в жизни не смог бы ощутить себя богом, способным лепить глину человеческой плоти по своему желанию, пусть даже эта глина, как и остальной мир, не более чем иллюзия. Разве можно забыть свой долг по отношению к человеку, сделавшему для тебя столь многое?
Поэтому, когда Йошиката-сан, к тому времени уже вице-президент крупной корпорации “Байотек-Корп”, выросшей из скромного исследовательского центра, попросил его о личной встрече, доктор Танака немедленно оставил все свои дела и прилетел на Окинаву. Погулял вместе с родственником по саду, полюбовался на великолепные модели дворцов хэйанской эпохи, спрятанные под хрустальными колпаками. Принял горячую ванну-фуро, посмеиваясь над грубоватыми, проникнутыми народным духом шуточками Йошиката-сан. И, услышав между одиннадцатой и двенадцатой чашечками сакэ просьбу своего давнего благодетеля, понял, что попал в ловушку, из которой нет выхода.
Чуть позже, вновь обретя способность трезво анализировать происходящее, Танака сказал себе, что лишь долгие годы, проведенные им вдали от Японии, заставили его подумать о просьбе Йошиката-сан как о ловушке. Абсолютно западный подход, грубый и упрощенный. На самом деле Йошиката-сан не расставлял никаких силков и не загонял его в угол, вообще говоря, высказывая подобную просьбу, он подвергал себя и свое дело невероятному риску. Он не шантажировал своего родственника и тем более не угрожал ему — никаких тузов в рукаве, разговор начистоту. Идзуми Танаке достаточно было сказать одно слово Солу Лейбовицу, и вице-президент “Байотек-Корп” немедленно очутился бы среди обитателей объекта “Толлан” — по ту сторону Стены. Но так мог поступить, разумеется, только гайдзип, неяпонец. Когда первое потрясение прошло, Танака подумал о своем долге, о помощи, которая изменила всю его жизнь, о достоинстве, которое он мог потерять, отказавшись выполнить просьбу Йошиката-сан… подумали согласился.
До недавнего времени у него не было причин жалеть о своем согласии. Да, каждый раз, когда очередная партия товара прибывала на базу, самообладание доктора Танаки подвергалось нешуточному испытанию. Да, головорезы из “Эскадронов ночи”, забиравшие контейнеры с маркировкой “Байотек”, не относились к тем представителям рода человеческого, с которыми ему хотелось бы сотрудничать. Но справедливости ради надо признать: участие самого доктора в этих криминальных махинациях было минимальным. В продуманной схеме Йошиката-сан отвел ему роль важной, можно сказать, ключевой, но совершенно не вмешивающейся в конкретные детали фигуры. Дела с “Эскадронами ночи” вел Кобаяси — офис-менеджер лаборатории; прикрытие со стороны службы безопасности обеспечивал Курода — бывший лейтенант полиции Нью-Йорка, опытный и хитрый, как барсук. Идзуми периодически задавался вопросом, каким образом “Байотеку” удалось подцепить на крючок этого американца в третьем поколении, у которого даже отдаленные предки не имели к Окинаве ни малейшего отношения Впрочем, каким бы путем Йошиката-сан ни приручил Куроду, дело того стоило — служба безопасности “Асгарда” до сих пор не причиняла Танаке хлопот. Серьезных хлопот. Когда имеешь дело с человеком, подобным Саманте Каррингтон, неприятностей можно ожидать на каждом шагу. Но, по крайней мере, Курода делал все, чтобы эти неприятности не мешали делу.
Финансовая сторона предприятия полностью находилась в компетенции мастера Хосокава. Танака не имел ни малейшего представления ни о цене товара на рынках за Стеной, ни о том, кто и по каким каналам расплачивается с “Байотек” и его партнерами. Судя по тому, что его лаборатории давно не зависели от бюджетного финансирования, мастер Хосокава прекрасно справлялся со своей задачей.
Именно нежелание вникать в конкретные детали сыграло с Танакой злую шутку. Когда мастер Хосокава сообщил ему, что часть прибывшего груза предназначена для новых покупателей и что ее следует попридержать на некоторое время, Идзуми не стал вдаваться в суть дела. Как выяснилось немного позже, сделал он это напрасно.
Спустя двое суток он выяснил, что одиннадцать контейнеров, помещенных Кобаяси в криокамеру, по-прежнему находятся там. Никто за ними так и не пришел—ни тогда, ни в последующие десять дней.
Мастер Хосокава объяснил, что точной информации о покупателях у него нет, но посоветовал не беспокоиться: рано или поздно за товаром придут. Криокамера — самое безопасное место на базе “Асгард”, одиннадцать контейнеров могут пролежать там нетронутыми сколь угодно долго.
Могли бы, если бы не Большой Хэллоуин.
После завершения проекта “Толлан” базу эвакуируют — может быть, не сразу, но достаточно быстро. Содержание высокотехнологичного комплекса, каким была база “Асгард”, ежегодно обходилось налогоплательщикам в круглую сумму, и если сейчас эти расходы оправдывались самим существованием Стены и запертого за ней двухмиллиардного трэш-контингента, то спустя неделю, когда на сотни миль вокруг Протянется только безлюдная степь, никому не захочется выбрасывать деньги на ветер.
И вот тогда одиннадцать контейнеров, хранящихся в крио-камере лабораторий доктора Танака, могут поставить крест на его карьере.
Вряд ли его ждет суровое наказание — в конце концов, героин предназначался тем, кого цивилизация лишила своей защиты и покровительства. Несмотря на всю благостность официальной пропаганды, жизнь по ту сторону Стены никого особенно не волновала, поскольку проблемы трэш-контингента не представляли никакой угрозы для Белого Возрождения. “Эскадроны ночи” и Истребительные отряды время от времени устраивали настоящую охоту на трэшеров, и никому и в голову не приходило остановить эту мясорубку. Так же и с героином — продавать наркотики за Стену с точки зрения правосудия то же самое, что выбрасывать их в море. Гораздо хуже, что прибыль “Байотек” и его партнеров, включая доктора Танаку, не облагалась налогами. Это преступление значительно серьезнее. Заступничество Сола Лейбовица, возможно, позволит ему избежать по-настоящему крупных неприятностей, но не нужно быть Конфуцием, чтобы понимать: о высших кругах иерархии Идзуми Танаке придется забыть навсегда.
И о божественном могуществе — тоже.
Последние несколько дней эти мысли неотступно преследовали Танака. Неудивительно, что мастер Хосокава гонял его по до-дзе словно мальчишку, первый раз взявшего в руки бамбуковый меч. Сохранить зеркало сознания незамутненным в таких обстоятельствах — задача не из простых.
И вот теперь сенсей почти открытым текстом советует ему уничтожить эти дьявольские контейнеры. Удар похлеще, чем “плащ монаха”, разрубающий противника напополам. И все же Танака ничем не выказал своего изумления.
— Я понял вас, учитель. Перед нашим следующим поединком я укреплю свой дух так, как вы мне посоветовали.
Он покинул до-дзе в состоянии крайнего смятения духа. Принял ионный душ, позавтракал — горсточка белого риса, немного рыбы, зеленый чай в китайской фарфоровой чашечке — и, переодевшись в голубую униформу сотрудника Центра, отправился в лабораторию.
В кабинете он сразу же включил режим “invisibility”1 (Невидимость (англ.). Прозрачные стены тетраэдра, зависшего над стеклопластовыми сотами лаборатории, подернулись золотистым туманом. Танака знал, что молодежь за глаза называет его рабочее место “золотой клеткой”. Благодаря стараниям лейтенанта Куроды “золотая клетка” была полностью защищена от прослушивания и визуального наблюдения — к великому неудовольствию начальника службы безопасности базы “Асгард” Саманты Каррингтон. Сейчас это обстоятельство пришлось как нельзя более кстати.
Виртуальный секретарь быстро и четко доложил доктору обо всем, что произошло в лаборатории за время его отсутствия. Наблюдение за образцами в блоках один и один-А не выявило никаких отклонений от нормы; в отделении “Е” в четыре часа ночи сработали датчики сигнализации — оказалось, что пациент Абидун Макомба покинул свой блок и пытался проникнуть в техническое помещение, используя в качестве ключа сделанную из пластиковой ложки отмычку. Охрана сработала быстро и грамотно; пациент усыплен и препровожден в свой блок; механический замок на двери в техническое помещение заменен на ультразвуковой (стоимостью три тысячи восемьсот шестнадцать имперских иен); отмычка изъята и утилизирована. Ночная почта: два письма из Бостонского федерального центра генетических исследований, приглашение из швейцарского Института Генома на ежегодную конференцию в Базеле; двести шестнадцать писем от молодых гениев из разных стран мира с просьбами о выделении гранта, предоставлении стипендии, возможности поработать в лаборатории великого доктора Танаки. Все как обычно. А вот это уже интереснее — ночное сообщение от лейтенанта Куроды с пометкой “Срочно. Конфиденциально” и письмо от вице-президента “Байотек-Корп” Йошиката-сан.