— Кандидатуру леди Уин Нуар мы также вынуждены отвести, — объяснил Илье лорд Лонагран. — Желательно, чтоб вы выбрали кого-нибудь другого из более подходящих для этой роли. Если, конечно, вы будете настаивать…
Юноша растерянно оглянулся на друга, но тот стоял с ничего не выражающим лицом. Можно было подумать, что этот разговор не кажется ему сколько-нибудь важным либо же, наоборот, оскорбляет до крайности, и он изо всех сил старается скрыть свои чувства. Глядя в безразличные, ничего не выражающие глаза, Илья понял — друг ему сейчас ничего не подскажет и ничем не поможет.
Обведя взглядом тех из присутствующих, кого он хоть сколько-нибудь знал, петербуржец попытался уловить хоть какую-то подсказку. В сознании царила пустота — ни колебаний, ни сомнений, ни идей у него не было. Единственная подсказка, которую, как показалось юноше, он уловил, — его предложение о браке с директором школы Уинхалла встречено плохо. И настаивать на нём не следует, если нет желания выставить себя в дурацком свете.
А ещё стало понятно, что если он не предложит какую-нибудь альтернативу, его действительно могут женить на сестре господина Лонаграна, которая вряд ли намного моложе, чем её седоголовый брат.
— Э-э… Ну речь идёт ведь о союзе… В принципе, я хотел бы союз… заключить союз с родом Даро… Я же и так дружу с Сафом… с Санджифом и к его отцу отношусь с большим уважением… — Илья сделал над собой нечеловеческое усилие, вспоминая. — Э-э… Насколько я помню, у Санджифа есть сёстры. Я готов, раз надо, жениться на одной из них. Ради союза с Домом…
Сидящие за столом зашевелились.
— Обе мои дочери замужем, и их брачные контракты не предполагают возможности вторично сочетаться браком, — сказал господин Даро.
— Да это и не то, совершенно не то! — вмешался лорд Лонагран, тревожно глядя на отца Санджифа.
— В свою очередь ни у одной из них нет своих дочерей. Только сын у старшей… — он помолчал. — Но моя супруга сейчас находится в положении, и ожидает она именно девочку. Возможно, это решит проблему, раз уж господин Барехов высказал намерение заключить союз именно с моим Домом.
— Когда вашей супруге предстоит срок? — осведомился лорд Мирдамар.
— Через два месяца.
Илья снова вспомнил о приличиях и захлопнул рот.
— Что ж, этот вариант не так плох, — повеселел господин Лонагран. — Итак, Илья, ваше желание неизменно? Вы готовы сочетаться браком с дочерью господина Даро ради заключения союза с его Домом?
— Ну… да.
— Я благодарю вас за то, что вы с пониманием отнеслись к нашей просьбе. И вас, господин Даро, за любезное согласие. Илья, Санджиф, вам необходимо отдохнуть, выспаться. Утром вы отправитесь в Даро, чтоб провести церемонию в соответствии с традициями и законом — насколько это возможно в подобной спешке. В шатре господина Тервилля вас устроят в тепле, идите.
Ошеломлённый, оглушённый, петербуржец вышел из пахнущего дымком тепла в молочно-белый мороз, где его уже ждали, подхватили под локоть и повели, потому что в спустившемся на землю злом тумане ничего нельзя было разглядеть даже в паре шагов и запросто можно было заблудиться между палатками и грудами вещей. Санджиф, вцепившись в рукав Ильи, торопился за ним.
В том шатре, куда их привели и оставили в крохотном натопленном закутке (да ещё и принесли целый поднос еды, должно быть, позабыв, что они уже ели), было людно и шумно. Но, к счастью, не там, где устроили двух друзей. За полотняной стенкой приглушённо звучал многоголосый храп — там явно не было никого, кто мог бы услышать разговор, не предназначенный для их ушей.
— Ты думаешь, они так торопятся, чтобы я не успел передумать?
— Да полагаю, они понимают, что ты не можешь передумать. — Санджиф придвинул к себе поднос и светильник, чтоб не закапать едой постель и всё вокруг. — Ситуация такая, что выхода действительно нет. Если придётся тягаться с лордом Ингеном и противопоставлять тебя ему, то ты должен быть своим. Союз с одним из знатных Домов Ночного мира логичен.
— Так ты знал, что мне это предложат?!
— Я догадывался. Но не был уверен. К тому же считал, что тебе не позволят выбирать. Просто поставят перед фактом. — Юноша-аргет опустил ложку и посмотрел на друга сочувственно. — Ты не знаешь, как теперь быть с Мирним? Но она родилась здесь, ей будет проще понять.
— Что-то я сомневаюсь, — Илья подумал ещё и об этом затруднении. Настроение испортилось окончательно. — Уж ей-то… Она терпеть не может местную знать! Слушай, а как вообще они собираются поженить меня с ребёнком, который даже не родился?
— Свадьбы сейчас, конечно, не будет, будет помолвка. На первых порах это удовлетворит всех союзников и убедит противников. По крайней мере до тех пор, пока моя сестра не родится.
— И сколько ей должно быть, чтоб я по вашим традициям уже мог на ней жениться?
— Обычно в прежние времена, когда из политических побуждений заключались подобные браки, дожидались полутора или трёх лет ребёнка, потому что до этого возраста дети часто умирают по непонятным причинам… Ну, словом, основание чисто практическое. А так — хоть когда. Хоть в момент рождения.
— Ужас какой… Бред просто! Что это за брак?!
— Если речь идёт о политическом союзе — а союз между Домами всегда политический, — возраст не имеет значения. Важен только сам факт союза. Как и в твоём случае.
— Но ты-то не против, что я женюсь на твоей крохе-сестре?
— Я, честно говоря, хотел поблагодарить тебя. За жест доверия. Мне это очень приятно, и моему отцу тоже, поверь. Думаю, он не ожидал, что ты сразу и безоговорочно сделаешь выбор в пользу нашей семьи. Хотя и предполагал, что кандидатуру его дочери будут рассматривать.
— Ваша семья действительно одна из самых знатных?
— Одна из самых, — Санджиф беззвучно усмехнулся, и Илья скорее угадал, чем увидел эту его усмешку. — Определить нетрудно. Если фамилия главы Дома совпадает с названием области, которой владеет род, и если его история насчитывает более трёхсот лет — можешь быть уверен, что это семейство одно из древнейших и знатнейших. Дом Лонагран, дом Мирдамар, дом Сармер. Дом Аовер… Им принадлежит Аверия, сейчас эта область зовётся Варрес, но это одно и то же.
— Да, помню, — Илья покивал с довольным видом и снова запустил ложку в тарелку. Она уже подостыла, и её спокойно можно было держать на ладони. — Мы именно там добыли эту штуковину, помнишь? — И потрогал спрятанный под одеждой символ.
— Да. Правда, та часть, где располагается дереликт, двести лет назад принадлежала младшей ветви семьи Аовер, а разногласия у них доходили до того, что старшая ветвь с младшей воевали, потом семья опять объединилась, и земли объединили тоже.
Несколько минут они сосредоточённо ели в тишине, потом оба налили себе кофе.
— Значит, теперь я стану как бы членом вашей семьи?
— Ни в коем случае. Это моя сестра войдёт в твою семью. Поспорю, что в ближайшее время тебе предложат избрать себе другую фамилию. Которая будет звучать для нас привычнее, чем твоя настоящая.
— Обалдеть можно… Ну что… Надо ложиться, пожалуй. Отнести назад поднос?
— Не надо. Выставлю его у входа, потом заберут. Надо ложиться, ты прав. — Он забрался в спальный мешок, плотно завернулся и задул светильник.
Илья сам в глубине души удивлялся — он не чувствовал ничего особенного, и мыслей никаких необычных в голову не лезло, и выспался он отлично, без сновидений. Может быть, здесь сыграл роль пример Санджифа, явно воспринимавшего произошедшее как нечто естественное и даже неизбежное.
Замок встретил их переполохом, имеющим малое отношение к предстоящей церемонии — просто нужно было снова собирать припасы для армии и формировать подкрепление. Для помолвки, правда, тоже что-то готовили, но в общей суете эти приготовления пропали, как обломок камня на засыпанном галькой побережье.
Санджиф предложил Илье одно из своих парадных одеяний. Зашнуровав на себе густо расшитый золотом камзол, петербуржец даже не решился посмотреть в зеркало — ему казалось, что вид обязательно окажется дурацкий. Зато меч, который ему предложили повесить на пояс, поразил его воображение. Оружие было красивое, гарда и рукоять отделаны серебром, густо-синий камень в перекрестье.