– Вам больше нет надобности делать вид, что вы не хотите ее смерти…
Лорд почти счастливо улыбнулся после этих слов – он будто хотел, чтобы его мысли разгадали, и теперь был доволен, что девушке это удалось.
– Вы удивительный человек, Лора, – мягко нарушил мужчина воцарившееся молчание. Кловерфилд вздрогнула: ей непривычно было слышать свое имя из уст этого человека. Человека, который добился смерти губернатора Суонна и который совсем недавно пообещал, что на его месте очень легко может оказаться ее собственный отец…
– Поверьте, мне доставляет удовольствие ваше общество. Однако это чувство, кажется, не взаимно, – окончание этой фразы было произнесено холоднее. Мужчина словно ожидал, что гостья возразит, хотя бы из вежливости, но Лора упрямо молчала, ибо в этих словах была сущая правда, отрицать которую бессмысленно. Словно уловив ее настроение, Катлер умело увел разговор в сторону:
– Конечно, вам куда приятнее общество мистера Норрингтона, – едкая улыбка, которую никто не звал, против воли появилась на лице. – Кстати, позвольте поздравить вас с прошедшей помолвкой. Надеюсь, свадьба состоится в самом скором времени… Главное, чтобы ничто не помешало – как, например, мисс Суонн и мистеру Тернеру, – эти слова были сказаны в самом любезном тоне, но девушке они совсем не понравились.
– Чего вы хотите? – почти устало спросила Кловерфилд. Этот разговор требовал от нее огромных усилий, впрочем, как и каждый разговор с Беккетом.
– Я хочу совсем немного: узнать, какие отношения связывают… и связывали вас и мистера Норрингтона.
И вновь Лора искренне удивилась:
– Отчего вы задаете этот вопрос мне, а не ему?
– Оттого, что я хочу задать его вам, – в голосе против воли начало проявляться раздражение, которое мужчина поспешил скрыть за натянутой улыбкой.
– Что ж… Если это действительно вас интересует, я расскажу.
Девушка стояла со скрещенными руками напротив широкого окна; голубой взгляд, ставший необыкновенно серьезным, устремился в сторону кораблей – можно было подумать, что там Кловерфилд высматривает вполне определенную цель… Не успела эта мысль мелькнуть в голове Катлера, как раздался тихий голос Лоры:
– Он никогда не был для меня тем человеком, которым его знаете вы. Ни лейтенантом, ни капитаном, ни командором… Все эти звания проходили через его жизнь, но я не обращала на них внимания – они имели значение, лишь когда сам Джеймс говорил о них и о своих заслугах.
Я помню его с самого детства – помню как человека, который всегда был рядом. Его горести воспринимались, как собственные… Да и радости – радости особенно. Их мы словно приумножали, когда были вместе. Знаете ли вы, что это такое, – делить свою жизнь на двоих? Тогда я и не знала, как это опасно… – Кловерфилд покачала головой, и Беккет задумался о том, что подобное чувство ему знакомо. – Мой отец также не замечал ничего плохого. Он называл нас братом и сестрой. Джеймс жил с нами, когда его родители… Когда его родителей не стало. Однако долго это не продлилось: с годами характер моего друга неуклонно менялся, и как бы ни было тяжело, нам пришлось расстаться. Джеймс пошел по стопам своего отца – всего в жизни он был намерен добиться сам. Все, что было дальше, вы знаете, – Лора словно очнулась от воспоминаний, – за все годы службы он не раз доказал свою верность короне.
– Да, только однажды отпустил пирата и чуть не попал под арест, – усмехнулся Катлер. – И подозреваю, не без вашей помощи ему удалось уйти.
– За это он уже понес наказание, – не осталась в долгу Кловерфилд, явно имея в виду под «наказанием» службу в компании. Беккет и сам угадал подтекст этой фразы, ибо серый взгляд потемнел.
– Значит, в вашем поступке нет расчета, – будто для самого себя произнес лорд, – и вы действительно его любите?
– А вас это удивляет?
Вопрос Лоры остался без ответа, и в голове девушки пронеслась догадка:
– Неужели вы сами никогда не любили и не были любимы?
– Любви, моя дорогая, не существует, – резко повернулся лорд Беккет. – В том мире, в котором мы живем, все решают деньги и положение в обществе. Любовь без двух этих составляющих обречена… Вам повезло: и у вас, и у мистера Норрингтона есть и то, и другое.
Когда обстоятельства столь удачны, можно задуматься и о любви… Но когда их нет, когда каждый день – это жестокая борьба за существование, когда любовь кажется единственным источником счастья и смыслом всей твоей жалкой, убогой жизни… Прошу меня простить, – лорд едва заметно улыбнулся, отметив, что в его речь проскользнули те слова, от которых он столько лет избавлялся. Дальнейшие его слова были уже спокойнее: – Я лишь хочу сказать, мисс Кловерфилд, что вы не правы. По крайней мере, наполовину… Это чувство мне знакомо, хотя и не с той стороны, с какой знакомо вам. Однако помните – первое свое предложение мистер Норрингтон сделал все же не вам, и любая случайность, которая вполне вероятно может свести его с мисс Суонн, не принесет в вашу жизнь ничего хорошего. Полагаю, мы с вами еще столкнемся завтра перед отплытием «Эндевора»? – вопросительно приподнял бровь Катлер и, получив утвердительный ответ, удовлетворенно кивнул:
– Превосходно.
За внешним спокойствием лорда скрывались совсем иные чувства. Он выслушал историю Кловерфилд с глухой яростью: отчего судьба так несправедлива? В то время как он с малых лет вел борьбу с целым миром за право на лучшую судьбу, кому-то эта судьба дается без всяких усилий. Положение в обществе, семья, любовь… Почему иным это не стоит совершенно ничего?
После ухода гостьи Катлер долго не мог прийти в себя. У него все не получалось понять – как такие слова могли вырваться у него, всегда такого сдержанного, такого хладнокровного? Он ведь много лет назад похоронил свое прошлое… Много лет не возвращался даже к воспоминаниям, а сейчас слова этой Кловерфилд заставили вспомнить о своей истории. Она не так поэтична, как у Лоры.
Беккет усмехнулся – да, ему преподали хороший урок много лет назад, и если раньше его вполне можно было бы отнести к романтикам, то теперь подобное осталось в прошлом. Кто мог бы даже предположить, что холодный и расчетливый лорд Беккет мог по-настоящему любить? Катлер покачал головой: он и сам уже в это не верил.
Смутный образ встал перед глазами: внешне она была похожа на Кловерфилд – рыжие волосы, бледное лицо и такие же голубые глаза, хотя выражение непередаваемой надменности отличало эту девушку от Лоры. Она была сестрой однокурсника, которому Беккет старался помочь не вылететь с курса. К сожалению, занятия не помогли, и студента все равно отчислили – он провалил почти все экзамены, но редкие приглашения в его дом Катлер все же получал.
Болезнь под названием «влюбленность» требовала большего – просто имени и фамилии вскоре стало недостаточно. И юному студенту посчастливилось узнать, кем были члены ее семьи… Отец – богатый мануфактурщик, матушка – единственная дочь маркиза, все состояние которого пошло в уплату долгов. Тем не менее, фамилия и происхождение для них решало все; Катлеру сразу стоило осознать всю безнадежность такой любви, но у юности существует много недостатков, и один из главных – надежда на невозможное.
Уже сейчас, когда лорд Беккет трезво дает отчет всем своим поступкам, он не может не признать: то был горький, но необходимый урок. Он не винит себя: разве мог юноша, никогда не знавший, что такое любовь, повести себя иначе? Девушку он тоже не винил – хотя теперь даже имени ее не помнил… Глухая снисходительность поселилась в его сердце, и не было в нем больше чувства, которое все характеризуют как любовь.
Он не понимал тех, кто не разделял его циничный взгляд; а возможно, то была простая зависть голодного к сытому. Зависть того, кому не повезло, к тем, кому судьба явила свое благословение. Вариантов много, но какой верный, знал лишь сам лорд; так или иначе, в его голове медленно выстроилась концепция, дополнившая предыдущий план.
Несколько раз мужчина пересек свой кабинет, прежде чем окончательно на что-то решился.