Испытывала ли девушка раскаяние? Если бы нашелся человек, который сейчас бы задал ей этот вопрос, она бы расхохоталась ему в лицо, заметив, что испытывает не раскаяние, а досаду, что не может воткнуть этот же гвоздь в горло Беккета, Мерсера, Корельски и еще множества людей, отравивших жизнь ее семье.
Боль и отчаяние были так огромны, что Лора поклялась – если она выживет, то пойдет на все, чтобы ее рука смогла дотянуться до горла этих негодяев.
Комментарий к Глава XX
Не буду много говорить, только самое главное - мой соавтор самый лучший^^)))
P. S. Мне немного обидно за такой игнор с вашей стороны, дорогие читатели
========== Глава XXI ==========
Атмосфера на корабле с каждым днем становилась все хуже. Уже почти все догадались о плане лорда, и хотя большинство вдохновилось идеей уничтожить всех пиратов, многие подобного энтузиазма не разделяли. Во-первых, всему Ост-Индскому флоту приходилось полагаться на слово капитана Воробья; во-вторых, любая ошибка могла стоить им жизни. В-третьих… Это «в-третьих» очень тревожило Джеймса каждый раз, когда фигура лорда возникала рядом с ним. Эта неконтролируемая неприязнь усиливалась скорее, чем того хотелось бы адмиралу; Норрингтон буквально чувствовал, что в Порт-Ройяле происходит что-то плохое. Поведение Беккета только усиливало это подозрение: нет, Катлер ни словом не обмолвился о семье Кловерфилдов, но по улыбке, по неким намекам, по взглядам, которыми обменивались его светлость и Мерсер Джеймс угадывал нечто нехорошее.
Однако тревога за Лору уступала место другим проблемам: Чарли узнал, кто из экипажа мог бы поддержать восставших против лорда. Таких оказалось большинство, и теперь вставал только один вопрос – как осуществить задуманное. К сожалению, по-видимому, либо кто-то проболтался, либо подслушал разговор, потому что лорд решил отдать приказ о переводе Норрингтона на «Летучий голландец». Причем не одного – компанию адмирала должен был составлять Мерсер; решение, одинаково раздражавшее обоих, было сделано исключительно с одной целью – удалить Джеймса.
«В любом случае, во время сражения я смогу вернуться», – рассудил Норрингтон и ничем не выдал своего внутреннего несогласия, повинуясь приказу и покидая «Эндевор».
И вновь план Беккета сработал; корабль Cяо-Феня попал под обстрел, команда была взята в плен. Джеймс где-то внутри даже почувствовал жалость к этим людям – они угодили в эту ловушку лишь по своей вине. Но каково же было удивление Норрингтона, когда среди унылых членов экипажа он услышал знакомый звонкий голос…
– Элизабет? – мужчина не поверил собственным глазам. В один миг в памяти всплыли слова лорда о том, что в результате обстрела корабля мисс Суонн погибла. Это было еще до смерти губернатора…
– Джеймс! – девушка вырвалась из цепкой хватки солдат и обняла адмирала. Норрингтон хоть и обнял ее в ответ, но скорее машинально, ибо он предпочел бы избегнуть этой встречи. Джеймс знал, что на корабле компании Элизабет ждет только одно…
– Что с тобой? – Элизабет заметила странную реакцию Норрингтона, точнее, отсутствие таковой. Мужчина очнулся и поспешил улыбнуться, но получилось не очень убедительно:
– Все в порядке.
Девушка не хотела удовольствоваться таким кратким ответом; мисс Суонн хотела было задать еще с десяток вопросов, но в планы британского флота явно не входила эта дискуссия. Как капитан почти что вражеского корабля, девушку намеревались отвести в карцер – Джеймс этого не позволил. Элизабет, как всегда, хотела возразить, но эти попытки утонули в гомоне чужих голосов и криков. Адмирал ничего не выражающим взглядом смотрел вслед удаляющейся фигуре: ее сопровождали два офицера. Вся радость от чудесного спасения Суонн вмиг пропала: как только она окажется на борту «Эндевора»… Джеймса даже передернуло от этой мысли. Мужчина вдруг представил, как Беккет обрадуется и мгновенно переменит свой план, снова втянув девушку в свои грязные игры как объект шантажа.
Адмирал знал одно – этому необходимо помешать. Как именно – пока неясно, но в любом случае придется рискнуть.
Столько мыслей, столько вопросов… Наконец они остались одни, а зловещая тишина никак не прервалась. Элизабет смотрела на Джеймса если не с враждебностью, то с подозрением, и этот взгляд был Норрингтону неприятен. Мужчина также не без интереса рассматривал мисс Суонн, ее нисколько не изменившееся лицо и напряженно размышлял – почему она здесь? Почему не дома, не в безопасности? Но что понимать под этой безопасностью, и могла ли на нее рассчитывать Элизабет? Или Лора? Или другие люди, у которых члены семьи пошли против новой власти?
– Джеймс, помоги мне бежать, – голос Суонн долетел до мужчин как сквозь вату, но смысл он уловил – прежде всего потому, что эти слова отвечали его собственным мыслям.
Он лишь кивнул после недолгого молчания – это единственное, на что его хватило. Джеймс принял решение ждать: темнота была их единственным союзником. Адмирал намеревался провести Элизабет к кормовой части и дать ей спрыгнуть за борт – это все, что он мог для нее сделать. Девушка, кажется, и сама поняла, что необходимо ждать; но если Норрингтон глубоко ушел в свои мысли, то мисс Суонн пребывать долго в таком состоянии не могла. Сама ситуация ее в глубине души пугала, и, чтобы отвлечься, хотелось завести разговор, что она и попыталась сделать:
– Джеймс… – тихо позвала дочь губернатора и, поймав растерянный взгляд, неуверенно улыбнулась: – Ты думаешь, я поступаю неправильно?
Кажется, ей впервые было страшно.
– Нет, – покачал головой мужчина. – Возможно, из всех нас только ты и поступаешь правильно. Но не мое мнение имеет значение… Как мистер Тернер решился оставить вас в этой игре, Элизабет? Ведь только Беккет и, возможно, Джек Воробей имеют представление о том, что происходит, и кто на самом деле является союзниками.
После этих слов ответа не последовало. Так и длилось это тягостное молчание, и чем дольше оно тянулось, тем сильнее эти двое людей понимали, какая между ними пропасть, и что с каждым словом, с каждым поступком она становится все больше.
– Пора, – адмирал кивнул в сторону двери. И снова Элизабет одарила его подозрительным взглядом, будто сомневалась в том, может ли ему доверять. Джеймс постарался сделать вид, что ничего не заметил, но подобный жест больно задел его.
Тихо Норрингтон шел по палубе корабля, выбирая самый короткий и малоосвещенный путь; за ним неслышной тенью скользила Элизабет, которая вдруг резко остановилась.
– Моя команда! – громко прошептала она, и в глазах мелькнуло знакомое Джеймсу выражение; мужчина едва успел удержать ее, чтобы Суонн не направилась в карцер.
– Ты должна уходить, – возразил адмирал. Они подошли к самому краю борта, и упускать такой шанс было бы глупо. – Я сам освобожу команду. Иди же, скорее!
Но девушка будто и не слышала. Она неотрывно смотрела в глаза Джеймса, и тот в который раз на миг растерялся, не понимая, что происходит. Мужчина так и не понял, что скользнуло во взгляде Элизабет – воспоминание? Недоверчивость? Или просто грусть?
Посторонний шум мгновенно развеял все посторонние мысли; теперь Норрингтон уже не дал Суонн размышлять и оставаться на корабле еще хоть минуту. Тихий, едва различимый всплеск воды, и вот адмирал снова один.
Этим шумом оказался внеочередной обход корабля. Мужчина не ответил на приветствие, а медленным шагом направился в сторону своей каюты. Он знал, чем ему грозит побег Элизабет… Знал, что обвинят его, но иного пути не было. Именно поэтому Джеймс соврал, что освободит ее команду – девушка должна была уйти.