Кажется, эти слова были ошибкой, потому что теперь Кловерфилд столкнулась с таким взглядом, что уже ей стало не по себе. По крайней мере, в этом был один-единственный плюс – она вдруг поняла, что его слова касательно самостоятельных действий прислуги были ложью. Как и обещание помиловать Джеймса.
Этот непродолжительный диалог завершился остановкой кареты; не глядя на Беккета, Лора буквально вылетела из экипажа и вошла внутрь, вдыхая уже привычный запах пыли и запустения. На этот раз комната была пуста – девушка недоуменно оглянулась, поставила сундук (весьма тяжелый) и стала мерить шагами это небольшое помещение, молясь, чтобы гнетущее ожидание закончилось как можно скорее. И вот, по прошествии некоторого времени где-то сбоку послышался шорох – темным силуэтом оказалась сгорбленная женщина, которая ободряюще улыбнулась Лоре золотыми зубами.
– Вижу, ты выполнила мою просьбу, – довольно протянул Джек, мигом оказываясь рядом с сундуком.
– А вот и ты, – голос Беккета, кажется, нисколько не удивил пирата; он одарил своей улыбкой еще одного гостя, незаметно обогнув сундук и сжимая в руке, невидимой для глаз Катлера, небольшой нож. Зато это видела Лора – в один миг она поняла, что нужно Воробью.
Девушка открыла крышку, и пират, резко повернувшись, вонзил лезвие в бьющееся сердце Джонса быстрее, чем Беккет успел сделать хоть шаг по направлению к ним. Раздалось сразу несколько звуков – гневное восклицание лорда и тихий стон Джека. Тот как-то странно осел, держась рукой за левую область груди, и странно улыбнулся своему старому врагу – они обменялись взглядами, понятными друг другу, и Воробей вдруг растворился. Кажется, это удивило Лору и вбежавших солдат, но не нынешнего губернатора; в его глазах ярость сменилась бессилием.
– Джек Воробей теперь заменил Дейви Джонса, – бесцветным голосом сообщил он скорее для себя. – Отныне он связан клятвой с «Летучим голландцем», но, что хуже всего, он бессмертен. Для нашей компании это конец, – закончил лорд тем, что бросил равнодушный взгляд на то место, где минуту назад был сундук. – Идемте.
Последнее слово относилось уже к Лоре, которая с трудом пыталась осознать происходящее. Она понятия не имела о проклятии и сейчас была неприятно изумлена, ведь главного она так и не узнала…
– Полагаю, ваши старания были напрасны, – все с тем же равнодушием в голосе произнес Беккет, когда карета медленно ехала обратно, а серый холодный взгляд неотрывно смотрел на девушку, которой становилось откровенно не по себе. – Адмирал Норрингтон погиб, а этот пират просто сыграл на ваших чувствах. Очень жаль, что теперь «Голландец» под руководством такого капитана… Впрочем, я все равно не оставлю его в покое.
– Губернатор, на корабль, пришвартовавшийся в порту, совершено нападение! – едва карета остановилась у особняка, как рядом оказался Мерсер. На лице слуги читалось искреннее непонимание.
Беккет же взглянул на Кловерфилд, но, так ничего и не сказав, вышел и знаком велел помощнику следовать за ним. Лора взглянула им вслед – оба направлялись к порту, где уже собралось немало любопытных, кто хотел посмотреть на корабль морского дьявола вблизи.
Девушка же медленно направилась в дом. Она понимала, что допустила ошибку, и что главная ошибка даже не в том, что пират проткнул сердце по ее вине… Самое скверное, что Беккет отлично знает, ради чего она пошла на это – и вряд ли будет к ней расположен.
А в особняке уже начиналась подготовка к празднеству – множество проворных и молчаливых слуг сновали туда-сюда, занимаясь украшением, декорированием и уборкой. В кухне трудились искусные повара и кондитеры, а в комнате Лору ждал еще один неприятный сюрприз – для нее принесли платье. Как оказалось, Сара отдала один из нарядов госпожи портнихе, чтобы та сшила по размерам то, что требуется; и сегодня как раз работа была закончена. Оставалась самая малость – примерка, и она длилась бесконечно долго. То казалось, что платье не так село, то шлейф был слишком длинным, и все это время Кловерфилд вздрагивала от боли, потому что швея явно не заботилась о том, чтобы не уколоть свою модель.
Когда эта пытка закончилась, девушка была готова кричать от боли и досады, ибо выбора у нее не было.
По крайней мере, было одно утешение – с платьем было покончено. Оно ждало своего часа, который должен был настать совсем скоро – назначенный день, когда у нового губернатора пройдет столь знаменательное событие…
Кловерфилд попросту гнала прочь эти мысли. Она осторожно спустилась к ужину и выдохнула: Беккет, по-видимому, оказался слишком занят, чтобы вернуться домой. Подождав четверть часа для приличия, девушка позвала Сару. Та долго не соглашалась сесть за стол вместе с ней, но искренности Лоры нельзя было отказать.
Кловерфилд остановила свой неподвижный взгляд на юной мисс; та была моложе ее, милой, белокурой, с почти такими же голубыми глазами, как у нее самой. Очевидно, какая-то тяжелая мысль неотступно преследовала Лору, и вот, эта мысль скользнула во взгляде – Сара встретилась глазами со своей госпожой и вздрогнула:
– Мисс, вы что-то хотели? – осторожно спросила девушка.
Та глубоко вздохнула, словно решаясь на что-то:
– Мне завтра нужно взять экипаж и тайно съездить в одно место, – со странной улыбкой ответила Лора; служанка же, кажется, облегченно выдохнула.
– Конечно, – улыбнулась Сара, – что-нибудь еще?
– Нет, – покачала головой Кловерфилд: – Доброй ночи.
Весь следующий день был наполнен шумом еще больше; эта суета нервировала Лору тем, что напоминала о скором дне. Какая странная штука время… Кажется, еще вчера в этом самом доме проходил праздник в честь победы; только вчера она кружилась по этому украшенному залу, танцуя, как позже выяснилось, с самым главным врагом Беккета. А последнего совсем не было видно – девушку это не расстраивало, но удивляло. И еще наталкивало на некоторые подозрения…
Впрочем, занятость губернатора оказалась как нельзя кстати, иначе Лора бы явно не смогла так легко вновь выехать из особняка, ни перед кем не отчитываясь. Рисковать они все же не стали – «прогулка» не заняла больше часа, и вот, Кловерфилд и Сара приехали до того, как Беккет вернулся домой.
Задавать ему вопросы касательно Джека Воробья Лора не стала; она уловила, в каком состоянии пребывает его светлость, и что правильнее всего не обращать его гнев против себя.
– Мне кажется, все готово, – этот не то вопрос, не то утверждение относилось ко всем слугам и к Мерсеру в частности, который буквально минуту назад вошел.
– Разумеется.
– Чудно, – и снова Беккет остановил свой металлический взгляд на девушке, словно ожидая от нее какой-либо реакции. – Надеюсь, вы не доставите мне еще больше проблем.
Ночь плавно перешла в утро; Лора не сводила взгляд с горизонта, который каждую минуту окрашивался в какой-то новый, невероятный цвет. Звезды нехотя гасли, солнечные лучи простирались все дальше; паруса кораблей то появлялись, то исчезали, а девушка провожала их тоскливым взглядом. В тонких руках мелькал крохотный флакон с темной жидкостью – результат ее последней тайной поездки. Дело в том, что во время своего недавнего посещения кабинета его светлости Лора заметила в шкатулке точно такой же, и ее осенило. Можно ведь так легко положить всему конец… Конечно, это страшно, но здесь выбор невелик – либо она избавляет этот гнусный мир от своего существования, либо остается, чтобы каждым днем оскорблять память Джеймса. Если есть на свете справедливость, ее преступление будет оправдано; если ее нет… А в том, что ее нет, Кловерфилд уже немало раз убедилась.
Предпринять подобный шаг она решила тогда, когда на нее будет обращено меньше всего взглядов. А возможно, в глубине души жила отчаянная надежда, которую девушка всеми силами пыталась выбросить из сердца, – надежда, что еще все может поменяться…
Но все мечты разбивались о жестокую реальность.
Когда солнце уже вступило в свои права окончательно, раздался осторожный стук – не получив ответа, Сара вошла и, заметив силуэт у окна, все поняла. Что толку тратить слова, если и так все очевидно? Платье было прекрасным, прическа тоже, но ничто не могло украсить Кловерфилд, которая совершенно поникла. Тонкая фата почти этого не скрывала.