— Наш Андриан с ними! — говорит Конев. — Вон какой заметный.
У Андриана дружба с гиляками, он намерен жениться, нашел себе невесту, сватается.
Белуху подтянули к берегу. Это большое, толстое животное с маленькими ластами, похожее, по мнению Кати, на рыбу. Шкура бела и без шерсти и, кажется, покрыта чем-то белым, как замазкой. Ее не могли вытащить на берег. Конев подбежал, схватил багор и воткнул в широкую рану белухи, гиляки взялись за ласты, и все вместе потащили.
Коневу нравится тут жить. Хотя холодновато, но богатства велики. Он видел, как народ живет в Финляндии, места — камень, сосны — бедней здешних. На камнях — мох, как на хребте Джугджура. А как эти финны стараются, все разработали. И не жалуются, что им холодно, а зимой у них самое веселое время. На лыжах ходят — куда тебе! Конев решил твердо: здесь жить, окорениться после службы, жену привезти с родины. «Я бы тут развернул дело, — думает он. — Сколько тут леса, сколько рыбы, ей никто названия даже не знает».
…А в казарме умер старик Мокринский. Другие больные цингой поправляются, их спасают свежая рыба и дикий лук.
Утром на другой день появились на огороде Питкен с Лаолой.
— Почему птиц еще мало? — спросила гиляка Невельская.
— Еще не приехали! — ответил Питкен.
— Ну, на, покопай, Питкен, — сказала Екатерина Ивановна, давая гиляку лопату.
Он был услужлив и никогда не отказывал ей в помощи. Но на этот раз он взял лопату с растерянным видом.
— Копай! — сказала кареглазая худая, быстрая на работу Матрена Парфентьева.
Питкен ухмыльнулся. У него узкое лицо, покатый лоб, горбатый нос.
— Грех! — нерешительно сказал он.
— Что за грех? — воскликнула казачка. — Землю копать грех? Эх ты! Сам-то ты грех! — Она быстро стала копать землю около его ног, с силой разбивая лопатой комья.
— Бери, не бойся. — Конев стал показывать, как держать лопату. Питкен взглянул на жену и увидел, что лицо ее выражает и страх, и надежду. Он понимал, что не зря она позвала его сюда. Конечно, она хочет копать. Этот взор окончательно заставил Питкена переступить страшную черту закона. Он поставил лопату так, как это делали русские, и изо всей силы нажал на нее ногой. Дело пошло. «Страшно! — подумал он. — А ловко получается».
Через некоторое время тихо подошел высокий, худой, мрачный гиляк. Он остановился поодаль и смотрел на работающих исподлобья.
— Эй ты, грех! — обратилась Алена Калашникова к Питкену. — Это кто пришел?
— Это брат!
— Чего же он стоит? Эй, брат-половина, иди-ка сюда, бери лопату в руки. Да вон корни надо выдрать, — обратилась она к Питкену.
— Половина! — ухмыльнулась молодая Парфентьева.
— Он боится! — ответил Питкен.
— Что же мы, звери?
— Пусть и он поработает! — ухмыльнувшись, сказал Конев.
Лаола не обращала внимания на этот разговор. Долговязый гиляк быстро взял лопату в руки и стал старательно копать. Изредка он косился на Екатерину Ивановну.
«Теперь важно узнать, — подумал Питкен, — умрешь ли, если огород копаешь? Не может быть, что умрешь. Старики любят ходить к русским кушать картошку, но садить ее не умеют. Капитан тоже сказал — глупости. А Катя говорит — заведи, Питкен, огород».
— Дай-ка я покажу тебе еще раз, — сказала Матрена.
— Ну, еще не помер? — спросила, смеясь, красавица Калашникова.
— Нет…
— А то смотри помрешь, — с любопытством поглядев в лицо гиляка, сказала она. — Вот, давай дери куст. Видишь, как навострился, не хуже казака работаешь.
Рослая, сухая, с тяжелыми плечами, мать Матрены легко работала лопатой. У нее крупные черты свежего лица, седые волосы опрятно подобраны под платок.
«Лучше молодых баб управляется, — думал Конев. — И из-за нее не грызутся, и порядок знает лучше молодых. Она и больного может вылечить лучше фершала».
Тут и жена казака Беломестнова, маленькая ростом, бойкая и ловкая, но молчаливая. «Это тоже хорошо. Иначе можно погубить всю казарму. Счастье Геннадия Ивановича, что у нас такие бабы».
Ребятишки тоже на огороде, помогают матерям.
Питкен вскоре утомился. Екатерина Ивановна велела ему принести со склада картофель.
— Через залив гребет до самого Лангра — не пристанет, — а тут устал, — удивился Конев.
Как только сели отдыхать, долговязый гиляк сразу ушел, желая, видно, показать, что знает отношение жены капитана и компании портить не желает.