– А выдавали вы себя за самостоятельного купца?
– Как же, Геннадий Иванович! Николай Матвеевич был особый купец, и у него товар свой, а я сам по себе. И товар держали мы порознь, и друг у друга старались покупателей перебить. Все было, как вы велели. Да с ними иначе и нельзя.
– Проводники не проговорились, что товар казенный или компанейский?
– Ни боже мой! Они были наши приказчики, и я рассказывал гилякам, что у меня товар лучше, хоть и меньше приказчиков, чем у Николая.
Невельской чувствовал, что Березин все его распоряжения исполняет с охотой и даже с энтузиазмом.
– А угощали покупателей?
– Как же! Это уж как принято. Но тут водки много не идет на угощение. Туземцы приучены пить из маленьких чашечек. Маньчжуры напаивают их допьяна и берут меха дешево. Мы водки не давали, но угощали и дарили подарки и норовили продать ситец и железо, сукно, чтобы они поняли разницу нашего товара с маньчжурским. Николай Матвеевич даже в одном месте лепешки пек. Где это было, да не на самом ли Кизи?
– Совершенно верно!
– На это мы не скупились!
– А встречали маньчжуров?
– Как же… Да только, по правде сказать, – хитро прищурился Березин, – купцы из нас, если сравнить с ними, оказались неважнецкие.
– Чем же? – встревожился Невельской.
– Товару маловато! Уж я гиляков удивлял красным сукном! Живо отбил покупателей от маньжуров, и те сами прибежали смотреть, схватились за кусок руками, кричат, мол, отдай.
– Отдали?
– Как же! Но не все! Часть! Остальное – гилякам. Да хватило только на три деревни. Один из маньчжуров крепко обиделся на нас и затаил зло.
– Кто же такой?
– Зовут его Мунька, а правильное имя – мне его товарищ сказал – Чжан Синд или Чжан Син. Настоящий маньчжур, породистый, с рыжими усами. Китайцы черные все, а этот белобрысый. У него резиденция обычно в деревне Вайда, неподалеку от нашего Николаевского поста, но он приезжает из Маньчжурии и ездит далеко. У него работники с собой, и в кабале держит он много должников. Гиляки – народ горячий, чуть что – за ножи, но он умело обходится с ними! Соболя возьмет чуть не даром, но побрякушек даст в подарок и угостит – мол, это сверх цены, и гиляк доволен, про нож забыл и валится пьян. Бывает Мунька и здесь, у него должники на Удде, совсем рядом, и с искайскими он прежде торговал. Но мне сказал: мол, разве вам мало, если вы торгуете на Иски, зачем же пришли торговать сюда? А как увидал, сколько мы товару даем за соболя, так чуть не лопнул от злости.
– А вы?
– Я продал и ему товару. Мне мало важности! А потом он разошелся и стал бузить, так я чуть ему не поднес кулак к носу. Спасибо, Николай Матвеевич вовремя удержал меня. Как же Муньке не серчать, когда ему разорение: так дурить гиляков больше ему не приходится, как прежде.
– Значит, товар наш берут хорошо?
– Смотрите по соболям! Да вы сами, Геннадий Иванович, торговали здесь, знаете. На Тыре вас помнят. Даже слишком наш товар хорош для гиляков.
Березин бывал на Кяхте, встречался и с китайскими торговцами, служил у купцов в Иркутске, потом торговал в Якутске в компании, торговал и в городе и вразвоз, бывал на факториях.
Приехав в Петровское на службу в компанейскую факторию, он поразился, как умело ведут дела некоторые маньчжурские торгаши на Амуре. И еще тем, какие распоряжения отдал ему Невельской и как он стал торговать компанейским товаром по своему усмотрению, вопреки всем инструкциям, и того же требовал от Березина. Приказал всем офицерам в разъездах называть себя самостоятельными, независимыми от фактории торгашами.
Березин понимал, что маньчжуры – опасные соперники и что у них есть козырь – водка, чего нет у нас. Соперничать с ними можно, лишь торгуя товаром хорошим. Но дурак и хороший товар отдаст и в дураках останется! Еще нужно и уменье. И Березин постарался, и Чихачева учил, как лучше действовать. Невельской доволен. Соболей привезено гораздо больше, чем предполагалось.
Недаром обсуждали всю осень, как торговать. Немало помог своими советами пятидесятилетний прапорщик Дмитрий Иванович Орлов, который прожил среди гиляков два года и еще прежде бывал тут у них. Теперь и он путешествует в качестве купца по тайге, торгует и делает опись. Как-то у него идут деда?
Вошел боцман Козлов.
– Что тебе? – спросил капитан.
– Баня готова… Да, каким мылом прикажете каюров мыть, ваше высокоблагородие?
– То есть как – каким мылом?
– Да приказчик Боуров спрашивает, мол, казенным или компанейским? А если, мол, компанейским, так чтобы я прислал письменное требование.
– Вот видели, Николай Матвеевич, какую мы бюрократию продолжаем здесь разводить, – обратился Невельской к Чихачеву. – Да это не просто бюрократия: Боуров в бюрократии видит проявление патриотизма! А ну, Боурова сюда. Это все протест против меня. Разве я не понимаю. Эх, компанейские питомцы!