Взрыв! И многотонная боевая машина превратилась в огромный полыхающий костёр.
Хорошо всё-таки горят франкские коробочки, даром, что ли на них бензиновые движки стоят?..
…Сила взрыва была такова, что многопудовую башню подбросило в воздух и швырнуло на крышу одного из полуразрушенных кирпичных домов.
Но всё это оказалось просто отвлекающим манёвром, ибо теперь нас всерьёз решили раскатать в тонкий блин — спереди показалась ещё четвёрка шаров, но на этот раз не средних Рено-3, а тяжёлых четвёрок. Под прикрытием пехотных цепей, они начали равномерно перепахивать наши позиции трёхдюймовыми фугасами.
Вдобавок, судя по звукам, где-то в тылу франков заработали ещё и бомбомёты[9], что было совсем плохо…
…Пули наших митральез и фузей били по наступающим франкам, но русские солдаты понимали, что врага так просто уже не остановить. Так что по нашим окопам быстро разнеслись мои приказы:
— Гранаты к бою! Штыки примкнуть!
Пора было вспоминать старую премудрость великого русского полководца о том, что "пуля — дура, а штык — молодец". И что с того, что этим словам уже почти что полтораста лет?..
Времена и оружие меняются, но главным на войне по-прежнему остаётся простой солдат. Ничего, главное сейчас сдюжить, не отступить…Прорвёмся, не впервой…
Лягушатники враг старый, проверенный — уже третий раз с ними воюем…Победим, обязательно победим…
Мы всегда побеждаем.
Главное — побеждать.
Всегда.
Даже, если врагу покажется, что виктория за ним…
…Так что нужно выдержать и этот бой.
Мы пытались идти как можно быстрее, но раненые очень тормозили нас. Слава Богу, что хоть франков можно было здесь не особо опасаться — за речку им ещё предстояло перейти, но я не сомневался, что другие мосты защищались не хуже, чем наш.
…Шары франков буквально вкопали нас в наши же окопы, а подошедшая пехота добила бы нас окончательно, но я вовремя отдал приказ об отступлении. Нет, это не было трусостью, мы просто ничего не могли противопоставить противнику, и погибли бы без всякой пользы. Мы даже смогли сжечь два из четырёх шаров — сработала моя засада с мортирами, но их было просто-напросто больше, и мы отступили.
Правда, не забыв подорвать важный мост под ногами наступающих франков.
Но из полусотни бойцов, под моим командованием осталось лишь чуть больше дюжины. Из них, примерно, половина к тому же была ещё и ранена.
Теперь мы уходили на восток, в надежде прорваться к своим. Один из унтеров до службы в армии работал на почте в городе, и вспомнил, что около главпочтамта в небольшом ангаре должен стоять небольшой геликоптер фельдегерской службы. Так что, учитывая, что опыт вождения подобного аппарата у рекомого унтера был, мы рассчитывали по тихой смыться из города и сесть около какого-нибудь лесного массива.
Главное, чтобы геликоптер уцелел.
Большего нам сейчас и не надо было.
Так что сейчас мы бежали на восток, таща на себе носилки с ранеными и тихонько моля Бога, чтобы наш отчаянный план удался.
Знаете, так я скоро начну верить в истинные чудеса…
…Геликоптер был цел, хотя крышу ангара изрядно поковыряли случайный осколки, но специально по нему не били. В городе было гораздо больше других лакомых целей, чем достаточно неприметное трёхэтажное здание с несколькими пристроенными гаражами.
Так что сейчас мы, выставив нескольких часовых, распахнули двери ангара и осторожно выкатывали на свет божий небольшой почтовый геликоптер[10]. Со стороны летучая машинка производила впечатление скорее игрушки, чем серьёзного агрегата — наверное, всё дело было в миниатюрных размерах геликоптера.
…Теперь нас стало ещё меньше — не слишком близкий путь до главпочтамта одолели не все раненые — теперь в живых осталось ровно двенадцать человек.
Вечерний Кёниг был освещён зловещим багрово-алым светом от полыхающих по всему городу пожаров. Аэронефов[11] в небе, к великой нашей радости, почти что не было — все они были переброшены куда дальше на восток, ближе к постоянно перемещающейся линии фронта. Кое-где были ещё слышны звуки стрельбы и орудийной канонады — это добивали последние части русской армии, достаточно глупые и храбрые, чтобы вступить в бой с превосходящими силами врага.
Всего несколько часов назад мы сами были в таком же безнадёжном бою, а теперь уходим, бросаем наш город на растерзание врагу. Но мы просто не можем поступить иначе — будет ещё один город, ещё много городов и битв, и рано или поздно мы победим.