Мы просто не можем по-другому.
Мы можем проиграть битвы, но войну — никогда.
…После не слишком долгих мытарств, при помощи грубой силы шести человек и такой-то матери, мы выкатили коптер из ангара-гаража, развернули плоскости несущего винта, заправили машину и начали грузиться.
Маленький грузовой отсек этой стрекозы-переростка, лишь по недоразумению названной геликоптеров, едва-едва вместил нас всех. Просто он был рассчитан в основном на перевозку срочной почты, мелкогабаритных грузов и срочных гонцов фельдъегерской службы, но, ни в коем случае десанта. Одному Господу Богу известно, каких усилий нам стоило всем в нём разместиться.
…Немолодой уже, светловолосый унтер-офицер начал быстро переключать какие-то тумблеры и рычаги на приборной панели геликоптера. После этих манипуляций, моторчик коптера пару раз чихнул и завёлся, раскручивая несущий винт. Ротор начал вращаться всё быстрее и быстрее, свист и треск стал уже совершенно невыносимым, и пилот решил идти на взлёт.
Мотор взвыл с удвоенной силой, в его звуке появился какой-то надрыв — коптер начал понемногу отрываться от земли и медленно подниматься в воздух. Делал он это, правда, на редкость медленно и мог уже смело претендовать на звание не стрекозы, а летучей черепахи.
Зависнув на высоте примерно метра, коптер остановился намертво, и на приборной панели загорелась красная сигнальная лампочка. По всей видимости, был ещё и сигнал зуммера, но мы его попросту не услышали.
— Командир! — проорал пилот, перекрикивая шум работающего двигателя. — У нас значительный перегруз! Нужно избавиться от всего лишнего!
Я поколебался несколько секунд, принимая окончательное решение, а потом приказал:
— Всё лишнее — за борт! — я помолчал и добавил — И оружие тоже.
Солдаты мрачно посмотрели мне в глаза, но дверь распахнули и начали живо выбрасывать всё, что, собственно говоря, можно было выбросить. Особенно было жалко и рискованно было выбрасывать оружие, хотя его у нас почти и не было, но всё же…
Коптер с натугой поднял ещё на метр в воздух, и…опять завис.
Пилот вновь повернулся ко мне и прокричал, с болью глядя мне в глаза:
— Командир!..Мы всё равно слишком перегружены!
Я посмотрел на пилота, тихонько кивнул ему, а затем быстро рванул к выходу.
Остановить меня никто не успел, и я выпрыгнул из парящего геликоптера.
Железная стрекоза начала тяжело набирать высоту и медленно улетать прочь. Я видел, как кто-то ещё захотел выпрыгнуть, но им этого не дали сделать.
Заложив широкую дугу, геликоптер промелькнул мимо меня, и я увидел через лобовое стекло, как пилот отсалютовал мне, и повёл машину прочь. Тяжело нагруженный коптер чиркнул колёсами прямо по крышам низких трёхэтажек и полетел на восток.
Я помахал им вслед и подошёл к груде выброшенного оружия. Навьючив на себя побольше смертоносного железа, я неторопливо побрёл прочь. Сражение окончено, но война-то продолжается, пока жив хотя бы ещё один солдат.
Ничего…Прапорщик Карл Клюге не сдастся, не захватив с собой хотя бы ещё пару солдат Императора Наполеона IV.