– Петр Николаевич, – наконец решившись, осторожно спросил он, – а как к отставке князя Фердинанда и последующему переустройству границ отнесется Австро-Венгрия и лично император Франц-Иосиф, который с крайне подозрительностью относится к малейшему усилению славянских государств? Не будет ли следование предложенному вами плану самоубийством для Болгарии и других государств, которым вы хотите предложить аналогичный план действий?
– Об этом вы можете не беспокоиться, – с легким пренебрежением ответил русский министр иностранных дел, слегка поморщившись, – в Вене к грядущему переустройству границ на Балканах отнесутся, конечно, без особого восторга, со всхлипываниями и стонами, но мой император заверяет, что ничего плохого ни вам, ни кому-нибудь еще из своих соседей император Франц Иосиф сделать уже не сумеет. Не задавайте никаких вопросов, просто примите мое утверждение на веру, потому что со мной государь тоже не поделился подробностями.
– Понятно, Петр Николаевич, – кивнул болгарский премьер, – а теперь позвольте мне откланяться, чтобы в тишине и покое обдумать сделанное вами предложение. Ответ я вам дам через сутки, явившись сюда лично.
– Идите, господин Малинов, – сказал Дурново, – и помните, что каждый человек сам является кузнецом своего счастья и несчастья. Впрочем, что я вас учу; все в ваших руках – дерзайте.
После того как болгарский премьер вышел, русский министр иностранных дел задумался. Вроде одно дело он сделал, и поручение его императорского величества выполнил в точности так, как тот просил. Ничего, никуда этот Александр Малинов не денется – прибежит завтра на задних лапках, виляя хвостиком, и принесет свое согласие в зубах. Вот в Афинах разговор наверняка будет гораздо сложнее. Греция в большей степени ориентирована на Европу, и для правительства в Афинах разгром Турции – это дело реванша за поражения в войне десятилетней давности, а не насущная необходимость. Государь говорит, что единственное, что может побудить греков присоединиться к создающемуся Балканскому союзу, это желание вскочить в отходящий поезд. А то как же. Дележка тушки убиенной Османской империи – и без греков? Ну ничего, и это тоже немало; а в качестве утешительного приза Афинам можно предложить населенную греками малоазийскую Смирну с окрестностями. Поди, от такого подарка они не откажутся.
22 февраля 1908 года. Полдень. Санкт-Петербург. Зимний дворец. Готическая библиотека.
Присутствуют:
Император Всероссийский Михаил II;
Министр труда действительный статский советник Владимир Ильич Ульянов;
Председатель Союза фабрично-заводских рабочих Иосиф Виссарионович Джугашвили
Главный редактор газеты «Правда» Ирина Владимировна Джугашвили-Андреева.
В конце зимы иногда бывают такие дни, когда хорошо отдохнувшее солнце вдруг почти по-весеннему начинает припекать с безоблачного неба, обещая соскучившимся по теплу людям скорый приход капели и звон весенних ручьев, хотя до настоящей весны остается еще не меньше месяца. Вот и сегодня так называемый «запах весны» проник даже сюда, в Готическую библиотеку, казалось бы, надежно отрезанную от суеты внешнего мира. Больше всего весеннее настроение было заметно по раскрасневшейся и похорошевшей Ирине Андреевой, ее внешне беспричинным улыбкам и ласковым взглядам, которые она бросала на своего мужа. Император Михаил отметил, что тут сразу видно счастливую пару, которая прожила вместе без малого четыре года, но не утратила новизну и остроту любовных ощущений. Впрочем, и ему с Мари тоже было грех жаловаться: хрупкая, как фарфоровая кукла, японка почитала своего мужа-императора за земное божество, а он был готов носить ее на руках.